— Эмирка, помоги! — крик был пронзительный и Эмир невольно повернул голову в его сторону, а также в сторону головы, которая его издала. Именно головы, потому что она кричала, летя в сторону Эмира, начисто отсеченная от туловища чьим-то немилосердным топором. Зрелище было удивительное и жуткое одновременно. Удивляться Эмир не стал, как-то не ко времени было, а вот жути это на него нагнало. Хотя ему уже давно было страшно. С того самого момента, как он с другом, чья голова, наконец, завершила свой полет, влез в эпохальную битву.
Эмир бросился было помогать голове своего боевого приятеля, но потом сообразил, что помощь ей уже ни к чему. А вот ему, Эмиру, была бы очень кстати. Эмир вообще был очень тщеславен — лез в любые битвы, брал уровень за уровнем, не жалел денег на броню и оружие. Вот только с заходом в эпохальную битву на шестом уровне немного переборщил. Тщеславие, конечно, тщеславием, но это был уже явный перебор. И голова его погодка, молчаливо это доказывала.
И теперь Эмир бестолково носился по бранному полю, выискивая противников послабее, но не успевая до них добраться, поскольку мельтешащие кругом артовики убивали их с одного удара, рассекая топорами Вихря, протыкая мечами Кромуса или попросту плюща в блин дубинками Радости. А если до них не успевали добраться артовики, то маги сжигали, плющили невесть откуда берущимися камнями, поджаривали молниями или замораживали с тем, чтобы противники рассыпались на мелкое ледяное крошево на радость и потеху восхищенной публики.
Еще Эмир ругался. Ругался на чем свет стоит, матеря себя, битву, своих противников и вообще всех кого ни попадя. Почему-то, когда уворачиваешься от чужих молотов, топоров, мечей и тому подобной колюще-режуще-рубяще-сминающей утвари матерясь, то не так страшно. Исчерпав весь свой запас ругательств, Эмир принялся молиться. Молился он не совсем правильно. Во-первых, не кому-то определенному, а так — безадресно, а, во-вторых, время от времени вспоминая какое-нибудь новое ругательство, вворачивал его в текущую молитву.
Возможно, именно поэтому, хотя скорее просто развлечения ради, на поле брани появился Падальщик. Появился, и в тот же миг вся огромная туча сражающихся мгновенно застыла в самых неожиданных позах. Особенно красиво выглядела застывшая в воздухе рука с зажатым в ней кривым мечом, следом за которой завис фонтан кровавых брызг, бьющий из перерубленного плеча. И посреди всей этой застывшей битвы внезапно появился трон, на котором восседал темный бог. В левой руке Падальщика был зажат бокал с какой-то оранжевой жидкостью. Вокруг расположились какие-то нелепые птицы. Птиц таких Эмир не знал. В основном потому, что он вообще никаких не знал, и все его знакомство с миром пернатых вообще ограничивалось только совами, что, кстати, неудивительно.
А самым удивительным было то, что сам Эмир не застыл вместе с остальными участниками царившего повсюду воинского беспредела, а стоял, то открывая, то закрывая рот, как будто пытаясь решить как ему больше идет. Надо отметить, что упавшая на грудь нижняя челюсть шла больше, так как выражение лица у него было совершенно ошеломленным.
— Звал? — спросил Падальщик, пригубил немного из бокала оранжевой жидкости и поморщился, с ненавистью посмотрев на напиток. — Великий Мусорщик, и кому пришло в голову, что к общему зловещему антуражу моей внешности подойдет разбодяженная фантой водка? — раздраженно вопросил он, и Эмир на миг подумал, что вопрос адресован ему.
— Еее… — начал Эмир, совершенно не зная, как помочь богу выяснить личность того, кто дал ему невкусный, судя по всему, напиток.
— Эээ… — передразнил его Падальщик, — это был риторический вопрос, я и сам знаю, откуда у меня эта дрянь в рюмке, — оборвал он Эмира, по всей вероятности, прочтя его мысли. — Ты мне скажи, зачем меня звал? В маджонг поиграть больше не с кем? Так вот тут http://onlinemahjong.ru/download.shtml скачай игру, которая тебе нравится, и развлекайся, зачем меня то отвлек по такой мелочи?
— Ааа… — вновь попытался поддержать разговор Эмир.
— Я не буду тут весь день сидеть, — заметил Падальщик, — так что сэкономлю тебе время. Ты хочешь выиграть эту битву, стать непобедимым бойцом, иметь власть, быть самым сильным?
— Kone4no hochu! — воскликнул Эмир, наконец-то обретя дар речи и получив более или менее понятный вопрос, требующий однозначного и короткого ответа.
— Хорошо, так тому и быть, — заключил Падальщик, не утруждая себя дальнейшими объяснениями, и исчез.
А вокруг вновь закружилась круговерть эпохальной битвы.
Эмир, ни на секунду не усомнившись в обещании Падальщика даровать ему неуязвимость, с громким, воинственным, но довольно писклявым боевым кличем, бросился навстречу какому-то обладателю артовой амуниции и дубинки Радости, всерьез вознамерившись порубить его на куски его невеликим своим топором.
Но, не добежав до противника нескольких шагов, внезапно рухнул на землю, придавленный к ней чем-то очень тяжелым. А точнее — кем-то очень тяжелым. А еще точнее — кем-то очень тяжелым в чем-то очень тяжелом. А если говорить проще, то на него рухнул какой-то воин в комплекте забытых времен, напрочь лишив способности передвигаться и, частично, способности дышать.
Проявив таким образом свое недюжинное чувство юмора, Падальщик сохранил жизнь Эмира, который пролежал под грудой доспехов до конца битвы. Битву выиграла, конечно же, сторона, за которую сражался сам Эмир. Точнее, он за нее не сражался, а валялся незаметно под комплектом забытых времен, не менее забытый. Но зато, цепляясь за жизнь и края доспехов, под которыми оказался погребен, исхитрился вылезти из-под них живым и невредимым к самому концу боя.
И в итоге победу праздновали трое артовых бойцов, два непомерно мудрых и интеллектуально насыщенных мага и он сам — серый воин шестого уровня.
И, по вполне понятным причинам, внимания ему со стороны зрителей было уделено куда больше, чем его соратникам, чья выживаемость в битве мало кого удивила.
И началась с той самой битвы головокружительная карьера Эмира. Перечислять все его битвы, неизменно им выигрываемые, никакого смысла нет. Достаточно сказать, что их было много и что из всех он вышел победителем.
Так и продолжалось — Эмир дрался и побеждал, дрался и побеждал, побеждал и снова дрался. И снова побеждал. И опять дрался. Чтобы снова победить. Согласитесь, утомляет такое читать. А теперь представьте, каково было Эмиру, который это делал? Представили? То-то и оно.
И начал он снова взывать к Падальщику, пытаясь припомнить те самые молитвы, что вызвали его в первый раз. Получилось — Падальщик явился. Вместе со своим троном, диковиными птицами и напитком с непонятным Эмиру названием «разбодяженная фантой водка».
— Незачем материться каждый раз, когда хочешь меня позвать, — морщась сообщил Эмиру Темный бог, — теперь чего тебе не хватает?
Эмир не стал мяться как в прошлый раз, изрекая глубокомысленные междометия, а сразу перешел к делу.
— Ia hochu bit’ samim glavnim, — попросил он Падальщика.
— Забавно, — заметил Падальщик с таким выражением лица, что стало очевидным — ничего забавного он на самом деле в этой просьбе не нашел, — если ты будешь главным, то я кем буду?
— Net, nu ne samim glavnim, — смущенно поправился Эмир, — a samim glavnim sredi ludei.
— Ладно, сынок, будет тебе автобус, — изрек какую-то бессмыслицу Падальщик и опять внезапно исчез.
Эмир не знал, что такое автобус, но зато получил статус патриарха тьмы, целый город в свое безраздельное владение, команду людей, находящихся под его началом и зовущихся тарманами и новое имя.
Теперь звали его Император.
Он верил, что правит империей тьмы. Однажды он так и сказал какому-то зеленоглазому воину, что сидел в комнате знахаря и не поднялся при его, Эмира, приближении:
— Pochemu ti sidish? Pered toboi tvoi Imperator.
Зеленый взгляд лениво и безразлично скользнул по Императору.
— Нафига нам император? — поинтересовался воин, — у Тьмы — анархия.
После этого заявления он полностью утратил к императору всякий интерес, прикрыв глаза и напевая: «среди ублюдков шел артист, в кожаном плаще мертвый анархист…»
Ох и злился же тогда Эмир, пытаясь и так и эдак ударить неуважившего его зеленоглазого. Только без толку. Знахарь уже позаботился о том, чтобы травмировать наглеца, и Императору пришлось удалиться, кипя от праведного гнева.
Да и вообще Эмир в последнее время пребывал в самом подавленном и мрачном расположении духа. Казалось бы, все у него было. И главным стал, и город собственный есть, и шлема такого как у него ни у кого больше нет, и не проиграл ни разу. А все-таки, грызло его смутное ощущение, что все сложилось как-то не совсем так как ему хотелось. Несмотря на титул, непобедимость и богатство, он все равно продолжал только драться и побеждать.
Он даже подозвал к себе своего самого умного тармана-крючкотвора и поинтересовался у него, почему так нехорошо получается.
— Потому что вы Император де юра, но никак не де факто, — с готовностью объяснил тарман-законник, чем, конечно же, далекому от терминологии юриспруденции Эмиру, ситуацию толком не прояснил.
Единственное, что Император понял, так это то, что ему все осточертело. Темный город, уникальный шлем, тарманы, все делающие за него, в том числе и пишущие, например, указы от его имени, темная идея, которую никто так и не удосужился сформулировать. Абсолютно все.
Императора одолела типичная хандра. Хандра человека, достигшего своего потолка, упершегося в него головой и внезапно убедившегося на собственном опыте, что упираться головой в потолок не слишком удобно.
Эмир попросту чах на глазах, с полным безразличием убивая своих немногочисленных, по причине того, что остальных он уже убил, врагов. С таким же безразличием он услышал о том, что какой-то очередной воин бросил вызов Тьме. И все с тем же безразличием собрался и пошел на битву.
Бросивший вызов уже ждал Императора. Сильный противник, ничего не скажешь. Вот только сам Император был противником непобедимым и не было ему дела, кто именно стоит перед ним. Все одно — впереди очередная победа, а потом вновь отчаянная скука и унылая однообразная череда дней.
— Я, Медведь, вызываю тебя на поединок, — заявил Медведь и встал в боевую стойку.
— A ia Imperator, — уныло ответил император, забыв ответную высокопарную речь, которую для него подготовили его тарманы по связям с общественностью. И добавил тихонько, — tolko vot ne poniatno kakoi imperii.
Слова были сказаны, перчатка — брошена. Бой начался. Медведь разил своим мечом направо и налево, точнее, разил бы, если бы попадал. Но император, вяло отмахивался топором, уворачивался от большинства ударов и флегматично думал про себя: «Hot’ kakoe-to razvle4enie».
А еще Император внезапно подумал, что зря он вообще связался с Падальщиком и что лучше бы он как-нибудь продолжал жить дальше без его помощи. Пусть и не достиг бы таких высот, зато скучно бы точно не было.
— Eh, vernut’sia bi v proshloe, — с тоской подумал Эмир.
И только он это подумал, как Медведь в очередной раз размахнулся своим мечом и ударил. Ударил страшно, из-за спины и скорость полета лезвия его оружия превысила скорость света, несомненно убив бы Императора, если бы он вновь не увернулся от удара. А так — всего лишь просвистел мимо, создав некое подобие темпорального вихря. В который и закрутило Эмира, отбросив далеко в прошлое.
Он вновь стоял посреди замерших воинов, он вновь был маленьким и слабым и вновь в его руке был какой-то несерьезный топор. А перед ним опять сидел Падальщик, вновь задающий свой роковой вопрос:
— Ты хочешь выиграть эту битву, стать непобедимым бойцом, иметь власть, быть самым сильным?
Серый воин шестого уровня, побывавший Императором, узнавший, что такое непобедимость, изведавший невыразимую скуку, шествующую рука об руку с непобедимостью, задумался. Его взгляд, устремленный на Падальщика, был спокоен и глубок. Темный бог ждал, ждал посреди застывшей битвы.
Наконец Эмир нарушил молчание.
— Kone4no hochu! — радостно провозгласил он.
Автор: жеЗЛОзавр
Внимание! Обновился наш рейтинг самых перспективных онлайн-игр!
Новые статьи категории Художественные рассказы:
При копировании понравившихся статей, пожалуйста, не забывайте указывать ссылку на первоисточник со своего сайта, блога или группы. Спасибо. Добавить комментарий к статье “Медвежья услуга и империя одиночества”:
Добавить комментарий анонимно:
| Предыдущая статья | Следующая статья |