ГЛАВА I
Единственным источником света была свеча, горевшая в ее руках. Она шла по проходу между едва различимыми силуэтами существ, одетых в балахоны. Хотя этого не было видно, но она знала, что все помещение заполнено такими фигурами в черных, белых и серых балахонах, свободным оставался лишь проход и место у алтаря. Алтаря тоже не было видно, она увидит его лишь когда преодолеет длинный проход из посвященных. Она шла, шла и ей уже начинало казаться, что она будет идти так вечно, нагая, под строгими взглядами.
«Нагая, без одежды…» — подумала она, и румянец залил ее щеки, но не от стыда, а от волнения. Она вступала в новую жизнь, а в нее все мы входим голыми, беззащитными, находясь во власти чужих сильных рук. Вот так и она сейчас, подобно младенцу, входила в новую жизнь, но какая будет эта жизнь, зависело не от них, смотрящих на нее сейчас, а от нее самой, от того, что она сама несет в себе, а также от воли Богов.
Впереди что-то блеснуло. «Алтарь» — обрадовалась она и немного ускорила шаг, ей хотелось быстрее определить свою судьбу, свое предназначение и свой дальнейший путь. У алтаря ее поджидали несколько священников. Черный — путь тьмы. Белый — путь света. Серый — шаткий путь между светом и тьмой. Она встала на колени у алтаря и преклонила голову перед ликом Богов.
Священники заговорили одновременно, почти в унисон:
— Ты стоишь здесь, чтобы выбрать свой путь, мы предлагаем тебе три, но на самом деле их больше. Свет, Тьма, Равновесие — какой бы ты не выбрала, знай — это все стороны одного и того же, все пути ведут к одному. Выбирай свой путь согласно повелению сердца, согласно сущности своей, иначе ты рискуешь не дойти до конца, не справившись с задачами, которые предстоит тебе решать. Есть еще один путь — Противостояние — путь вникуда, ибо он против воли Богов, против самой жизни и ее порядков. Ты можешь отказаться от выбора пути и сделать свой выбор позже, но мы знаем, что ты уже сделала свой выбор, иначе ты бы не пришла сюда, итак, каков он?
— Тьма — ни мало не колеблясь, ответила она, о, как она скучала по тьме, как она ждала этого момента, когда она снова выберет путь тьмы.
— Ты уверенна? — спросил ее Белый священник — Ты делаешь выбор согласно своей первой жизни. Тогда выбор сделали за тебя, и ты стала темной под влиянием обстоятельств, теперь же ты вольна сама выбрать свой путь, никто не давит на тебя.
— Да, я уверенна, пусть выбор сделали тогда за меня, но это был правильный выбор, это доказывает вся моя прошлая жизнь после посвящения.
— Что ж, я вижу, мне не переубедить тебя. Да будет так.
Белый священник отошел в тень, уступив место у алтаря Черному. Тот взял ее за руки и подвел вплотную к статуе, изображавшей Богов.
— Приди в объятья своего темного Бога, отринь свет, ибо ты теперь противна свету, когда солнце будет восходить над миром, ты будешь прятаться в тень и скрываться под темными одеждами, твои мысли будут жестоки и чужды милосердию, твой ум четок и расчетлив, твои действия не будут признавать чужой морали, ибо нет морали у тьмы, честь темного в его бесчестии, не утруждай себя заботами о жалких жизнях чужих людей. Но помни, темный — тебе брат, сила тьмы в ее единстве. Идя даже против своих братьев, ты идешь в Хаос, в Никуда. Различай тонкие грани между Хаосом и Тьмой, и твой Бог не отвернется от тебя, и твои братья останутся с тобой, и ты пройдешь свой путь до конца, истинно Темной будешь ты.
Он замолчал, но слова его еще кружились эхом под сводами храма. Быстрым движением руки он достал из складок плаща кинжал.
— А теперь иди в Мир, — были последние слова его перед тем, как ритуальный кинжал вошел в ее тело.
***
Женщина кричала от боли. Ее крик был невыносим, хотелось зажать уши и бежать прочь. Не выдержав, он так и сделал, покинув стены палаты. Он достал сигарету и нервно закурил, меряя шагами коридор.
Через какое-то время, он не знал через какое, может, через год, может, через час, а может, через несколько минут в коридор вышел врач, принимавший роды у его жены.
— Все прошло удачно, можете успокоиться. У вас родилась чудесная здоровая девчушка. Идите к своей жене, она ждет вас.
— Спасибо доктор! — он готов был расцеловать этого человека, такое чувство счастья переполнило его в этот момент.
— Идите же…
— Да-да! — и он помчался к палате, сшибая на своем пути все и вся.
Его жена лежала обессиленная на койке, вокруг нее суетилась медсестра, в руках она держала младенчика, завернутого в ворох пеленок.
— Девочка — сказала она ему радостно, протягивая ребенка.
Он взял младенца на руки:
— Девочка… Милая, у нас родилась Темная девочка, наш ребенок будет Темным, как и мы!
— Да, дорогой, слава Богам, они услышали наши просьбы.
— Слава Богам, спасибо вам, мудрые Боги, ибо на все воля ваша, и ничто не совершается в этом мире без нее…
ГЛАВА II
Он уже не вырывался отчаянно и не кричал, а лишь жалостно поскуливал. Она держала его за ворот плохенького пальтишки и кровожадно смотрела ему прямо в глазенки. По его грязным щекам текли слезы. Малыш знал, что с ним будет, встреча вечером с вампиром не сулила никому ничего хорошего. Лишь только Белые братья не боялись кровососов, потому что знали, что их Бог не даст их в обиду Темным. Темные это тоже знали и обходили Белых братьев стороной даже ночью.
Она была голодна. Она не могла сейчас зайти на 1kitchen.ru и выбрать вкуснейшую свежую выпечку, поэтому приходилось довольствоваться тем, что есть. Про себя она поблагодарила своего темного Бога за то, что он послал ей неплохой кусочек, с которым она может сладить. Она была слишком ослаблена, чтобы справиться с жертвой посильнее, но скоро она это исправит, и поможет ей в этом этот жалкий заморыш, никому не нужный, пропажи которого никто никогда не заметит. Волею Богов этот человек стал ребенком улиц и зависел от жалких подачек других. На секунду ей даже стало немного жаль малыша.
— Не плачь, глупый, я твое освобождение от грязи, от пинков, холода, голода, и безнадежности. Я твое спасение, малыш.
Мальчишка непонимающе заморгал глазенками и еще раз неубедительно всхлипнул, после чего ее клыки сомкнулись на его шее. Питательная и спасительная кровь побежала по ее сосудам, покидая тело маленького оборванца, забирая его жизнь по капле.
Маленькое тельце обмякло в ее руках. Она положила его на холодную мостовую:
— Когда-то тебе сказали «иди в мир», теперь я говорю тебе «уходи», потому что на то воля Богов, счастливого пути, малыш. Может быть, мы еще раз встретимся, когда ты вернешься.
***
Тяжелые шаги Паладина гулко разносились по улице. Он и его братья искали ее. Она еще больше вжалась в тень, моля Бога о помощи. Но тот, видимо, решил наказать ее за минутное проявление жалости к чужому человеку, жалость не свойственна темным. Бог, должно быть, разгневался, и оставил ее без защиты. Теперь за ней гонятся Белые братья, и вот-вот настигнут ее.
Нельзя стоять и жалеть себя, надо действовать. Она огляделась по сторонам. В принципе, через тот заборчик она сможет перемахнуть, погоня, конечно, отняла у нее немного сил, но она чувствовала себя еще вполне свежей и могущей постоять за себя.
Она отделилась от стены дома и побежала к заборчику между домами, перепрыгивая через мусорные баки. Торжественный крик достиг ее слуха: паладины заметили ее, и, конечно же, бросились за ней следом. Но они вряд ли догонят ее, сейчас она преодолеет последнее препятствие и…
… и за забором оказался глухой двор, без выхода. Белые братья навалились с той стороны на заборчик, тот трясся и скрипел под их тяжелыми телами и вот-вот должен был разлететься. Она вздохнула и достала свой меч, чтобы там ни было, но просто так она им не дастся…
ГЛАВА III
Дон о`Кар сидел в приемной, когда притащили ее. Они именно притащили ее, перекинув через плечо одного из братьев, хотя она не вырывалась и не выкрикивала проклятья и ругательства, как ее собратья, когда Светлые ловили их, чтобы предать заслуженному наказанию. Она была спокойна, абсолютно спокойна. Когда ее, связанную, поставили перед его столом для предварительного допроса, лишь тогда он прочел в ее глазах ненависть, ее взгляд был настолько тяжел, что он, не выдержав, отвел глаза.
— Эту за что?
— Кровососка. Лишила жизни невинного ребенка.
— Мальчишка все равно бы стал на путь хаоса, а так я спасла его душу и вас от лишних хлопот — возразила она.
— Заткнись, — белый брат ударил ее по лицу.
Дон о`Кар, не одобрявший подобные действия со стороны братьев недовольно поморщился:
— Не стоит, брат, она сейчас безвредна и не может тебе ответить. Недостойно это.
— Прошу прощения, старший брат. Я не прав. Но вы бы видели, что она сделала с моими людьми. Кто бы мог подумать, что в такой жалкой кровососке столько силы. Среди отряда нет брата, который не получил бы раны, а одного она тяжело ранила. Ломана… Не известно, доживет ли он до утра, — голос брата был полон горечи, он боялся потерять соратника и друга, его можно было понять.
— Ладно, — примирительно произнес Дон о`Кар, складывая бумаги в папку — ведите ее в тюрьму, и не забывайте, что ваш путь — Свет. Я понимаю ваше горе, но на все воля Бога нашего. Он посылает нам испытания, и мы должны стойко встречать их, не теряя своего лица.
***
Когда захлопнулась дверь камеры, девушка уселась на койке, обхватив руками колени. Казалось, в ней обломился какой-то стержень. Она стала похожей на потерявшегося ребенка, которого охватило отчаянье от мысли, что он никогда не найдет больше своих родителей.
«В конце концов, она, похоже действительно, все еще ребенок, лет 17-ть не более» — с жалостью подумал Реши, он уже не пылал гневом к ней за то, что она сделала с Ломаном. Это был бой, и бой не совсем честный по отношению к девочке. Он хотел было уже уйти, но, помявшись на месте, все же обратился к вампирше:
— Слушай… это… я… хотел сказать… я…
— Можешь не говорить, не беспокойся, я не держу на тебя зла за резкость, гнев — это слабость, слабости — это непозволительная роскошь для темного.
— Э-э-э…
— Теперь, когда твоя совесть спокойна, уйди же, наконец, мне надо побыть наедине со своими мыслями и Богом. Имею я хоть на это право?
— Да, конечно…
Сбитый с толку Реши поспешил удалиться. Возможно, он поспешил с выводами и жалостью. Так сколько же ей лет? 17? 50? 100? Его любопытство росло с каждой минутой. Она была для него загадкой. И он попытается найти ответ, ключ к этой загадке.
ГЛАВА IV
Реши был назначен адвокатом Наяны. Именно так, оказалось, звали эту странную темную.
— Это будет полезным опытом для тебя, — сказал ему Старший брат, курировавший Реши. — Ты должен отбросить все свои негативные эмоции по отношению к этой девушке и приложить максимум усилий на суде, чтобы быть хорошим адвокатом для нее. Если ты пройдешь это испытание достойно, то это на шаг приблизит тебя к пониманию Света. Прощать своим врагам трудно, но Светлый брат должен уметь делать это.
Реши тогда покорно склонил голову перед Старшим братом, чтобы скрыть блуждавшую на лице его улыбку, знал бы Старший, что Реши не только не испытывает ненависти к Наяне, но и имеет к ней даже влечение. Он был безумно рад назначению. Теперь у него будет возможность чаще общаться с Наяной, не выдумывая глупых предлогов. И, конечно же, он приложит все усилия, чтобы ее оправдали.
Но до суда еще много времени, возможно, он даже сумеет все-таки подобрать ключик к своенравной девице. Чем больше он узнавал о ней, тем все загадочней становилась она. Иногда ему казалось, что она просто глупая фанатичка. Иногда она ему казалась чуть не провидицей и всезнающей. Но больше всего он хотел видеть в ней просто женщину, привлекательную, не глупую, его женщину…
— Брось эти глупые фантазии, Реши — сказал он самому себе, — Тьма и Свет несовместимы, их дети встают на путь Хаоса, потому что Богам не угодны подобные союзы.
Но как бы не пытался найти Реши в себе здравое начало, у него это не выходило, сердце никогда не слушается доводов разума, особенно если в сердце свила гнездо любовь, пусть даже безответная. А безответная ли?
***
— Слушай, если ты будешь упорно молчать, и не отвечать на мои вопросы, то я не смогу помочь тебе!
— А зачем тебе это?
— Каждый должен иметь шанс исправить свои ошибки, начать заново. Ты же не виновата, что рок сделал тебя темной.
Она посмотрела на него с удивлением, как мать смотрит на неразумное дитя, но все же ответила:
— Мы все сами выбираем свой путь.
— Боги предопределяют наш путь до нашего рождения.
— Неужели ты ничего не помнишь? Храм, посвященных, священников?
— Ты просто сумасшедшая, — он рассмеялся.
— Нет, просто ты пришел в этот мир первый раз.
— Откуда ты знаешь? — он улыбался, эта беседа его забавляла.
— Иначе бы ты помнил.
— Никто не может решать сам, за нас все решают и предопределяют Боги.
— Не все.
— Ну, знаешь ли, это уже Ересь! — он начинал сердиться.
— Неужели ты считаешь, что Боги решают за тебя, что ты будешь есть на завтрак, какое белье ты натянешь, или что в данный момент тебе следует чихнуть?
— Все! Я отказываюсь разговаривать в таком тоне! — он поспешно вышел, захлопнув за собой дверь камеры, чтобы больше не слышать ее насмешек.
— Немыслимо! Как она смеет столь умалять роль Богов? — возмущенно думал Реши, удаляясь быстрыми шагами по коридору. Он знал, что она сейчас смотрит ему вслед, сопровождая его ехидной улыбочкой. Он обернулся, чтобы убедиться в этом. Нет, она даже не смотрела на него. Она опять ушла в себя. Она ДУМАЛА, но это по ее заверениям, Реши же считал, что Наяна просто склонна к аутизму. Надо же! Влюбиться в сумасшедшую!
ГЛАВА V
— Господин Защитник, что вы можете сказать в защиту подсудимой?
— Уважаемые господа судьи, господа присяжные, мою подзащитную безусловно оправдывает то, что она определенно знала, что убиенный ею мальчик уже вступил на путь Хаоса, это значит он не подлежит защите Ордена и Богов. Это полностью оправдывает ее действия.
— Протестую!
— Протест не принят, господин Обвинитель. Продолжайте, господин Защитник.
— Хочу уверить глубоко уважаемый Суд и присяжных, что слова мои не пусты и не являются выдуманным оправданием, есть письменный документ и свидетели. Еще во время предварительного допроса подсудимая сообщила, что точно знала о том, что мальчик вступил на путь Хаоса.
Реши вышел из-за стола Защитника и протянул судейской коллегии протокол, написанный Доном О`Каром, после чего пригласил в зал суда самого О`Кара, который полностью и безоговорочно подтвердил слова Реши. Все шло как по маслу. Реши был уверен, что Наяну оправдают. Все жалкие выпады Обвинителя пока что не произвели на присяжных никакого впечатления, у него ничего не было против Наяны, все говорило в ее пользу. Реши был готов ликовать в предчувствии победы, единственное, что омрачало его радость — всем своим видом Наяна показывала, что ей было все равно, чем окончится этот суд. Реши уже привык к ее своенравию, но присяжные могли неверно это истолковать, и сделать про себя выводы не в ее пользу.
Больше всего Реши волновало, как будет отвечать Наяна на вопросы Обвинителя. Он пытался отрепетировать с нею этот момент, чтобы она могла обратить слова обвинения в свою пользу, или хотя бы не против себя, но она категорически отказалась, сказав, что будет говорить то, что считает нужным.
У него все похолодело внутри, когда обвинитель вызвал Наяну отвечать. Но напрасно он беспокоился, она держалась твердо, не давая Обвинителю ни малейшего шанса хоть как-то настроить против нее присяжных, она отвечала кратко, по делу, ничего лишнего, прицепиться к ее словам было не возможно.
К сожалению, и на вопросы Реши перед судом она отвечала также сдержано, не пытаясь склонить присяжных на свою сторону. Казалось, она затеяла игру: чтобы проверить справедливость суда, она ставила их перед голыми фактами, а уж как присяжные и судьи истолкуют их, ей было все равно, она могла бы, но не захотела направить их рассуждения в нужное русло.
Наконец, все свидетели были опрошены, все вопросы заданы, прозвучали заключительные речи Обвинителя и Защитника, и присяжные вместе с судейской коллегией удалились на совещание. Только тогда, Реши почувствовал, как он измотан, он выложился полностью ради Наяны, теперь ее судьба была в руках Богов, какое решение они подскажут присяжным, не мог предсказать никто.
***
Он проиграл. Наяну увели. Теперь ей предстоит до конца жизни батрачить в одной из женских колоний, отдавая свой долг обществу. Он ничем не мог помочь любимой. Он сидел на корточках на полу широкого холла здания суда, прислонившись спиной к стене. Он ничего не может сделать. Он жалкое существо, и ему лишь остается смириться перед волею людей, и волею Богов, которые направляли этих людей. Он никто.
— Реши… — кто-то из Старших братьев склонился над ним, — не стоит переживать, Реши, ты великолепно справился со своей задачей.
— Но я проиграл.
— Еще не известно, Реши.
— Они осудили ее только за то, что она темная, темная по праву рождения. Им не нужно было других причин.
— Не стоит так резко отзываться, Реши, о своих собратьях.
— Но…
— Возможно, в чем-то ты прав, но ведь и ты тоже не просто из благих намерений так яростно защищал эту девушку.
— Откуда вы знаете?
— Я многое знаю, мальчик мой, это моя обязанность знать почти все…
— Верховный?!
— Да, Реши.
— Не могу поверить! Вы и тут!
— Потому что это особый случай, Реши. Темная и Светлый. Скажи мне, ты любишь эту девушку?
— Да, Верховный.
— Тогда мы поступим так. Я отменяю решение суда. Ты получаешь повышение. Вы будете жить вместе долго и счастливо.
— О!.. Как мне вас благодарить?
— Подожди, Реши, я еще не договорил. Но ты должен проследить, чтобы после вашей связи в тюрьме, да-да, и это мне известно, Наяна не родила ребенка. Если она уже носит его под сердцем, то ты должен уговорить ее избавиться от него. Тоже самое касается всей вашей последующей жизни.
— Но почему?
— Свет и Тьма при смешении рождают Хаос. Это не угодно Богам. Орден не может заставить Наяну отказаться от ребенка, но ты можешь. Это очень важно, Реши.
— Если это спасет Наяну, я согласен.
— Хорошо, Реши, я надеюсь, ты сдержишь свое слово.
Старик улыбнулся и потрепал Реши ласково по голове, как шаловливого сына. На душе у Реши сделалось тепло и светло. С этого момента уже ничто не могло разуверить его в правильности выбранного пути. Он был готов отдать жизнь за Верховного и Орден. А как же иначе, справедливость и добро — вот что нес в себе этот старик, и он будет следовать за ним отныне и всегда.
ГЛАВА VI
Наяна нежно посмотрела на спящего Реши и тихо, чтобы не потревожить его, встала с постели. Она положила руку на свой живот и грустно улыбнулась, их с Реши ребенок, она не отдаст его им. Она не даст его вырвать из себя. Она знала тоже, что и Верховный, этому ехидному старику не удаться предотвратить приход того, кто несет в себе Истинный Хаос, она не может этого допустить. Для этого ей придется соврать Реши, для этого ей придется покинуть его, чтобы он не раскрыл ее обман. Она сделает вид, что не может жить с тем, кто заставил ее убить их ребенка. Сделает вид, что он противен ей, что она противна сама себе.
Ее сердце сжалось, когда она подумала о той невыносимой боли, с которой она оставит Реши на всю жизнь. С другой стороны, Старик не даст Реши впасть в отчаянье, он загрузит его делами еще больше, заставит не думать о Наяне. Старик будет только рад тому, что она исчезнет. Нет Наяны рядом с Реши, нет проблем.
По привычке ей захотелось обратиться с молитвой к Богу, спросить его, за что он терзает ее так, но она знала правду, она не стала молиться.
Она еще немного полюбовалась Реши, прежде чем разбудить его. Она так сильно любила его, что даже готова была отказаться от ребенка. А может, действительно, так и стоит поступить, почему ради высшей цели она должна жертвовать собой и Реши, почему она должна жертвовать ради этого жалкого мирка своей любовью? Да, пусть он провалится в Тартар, она ничего никому не должна! — С этой мыслью она страстно поцеловала Реши, и он проснулся.
***
Реши жался лбом в холодное стекло окна. Там в опускавшихся на землю сумерках растворялась Наяна. Она уходила. Он не смог сохранить свое счастье. Заставив убить ее их ребенка, он убил и любовь.
Сначала, казалось, все будет хорошо. Наяна держалась и поддерживала его в их печали. Затем она не справилась с грузом утраты, свалившейся на нее. Она уходила в себя, замыкалась. Она стала чужой и холодной, как тогда, когда он увидел ее впервые. Но только больше не удавалось подобрать к ней ключика, чтобы проникнуть за стену из ее отрешенности. Тогда он попытался взять эту стену штурмом, после чего Наяна и ушла.
— Куда бы ты ни уходила, стань снова счастливой, Наяна. Я отпускаю тебя, потому что больше не могу удержать.
ГЛАВА VII
Наяна склонилась над грядкой:
— Проклятые сорняки!
— Мама, мама! Посмотри!
Она взглянула ласково на сына, который вызвался ей помогать. Мальчик еще мал, и помощи от него не будет особой, но матери было приятно и отрадно за сына. Ее маленький помощник.
— Молодец, сынок.
— Нет, мама, ты внимательнее смотри, — Лито простер руки над грядкой, под его ладонями сорняки обугливались и превращались в пепел. Он убивал сорную траву, не задевая полезных саженцев.
Наяна приподняла от удивления бровь, она знала, что у мальчика со временем пробудятся способности, которые будут становиться все сильнее с каждым днем, но она не ожидала, что это произойдет так рано.
— О, Боги, ну, кто же дает неразумному младенцу силу! — произнесла она про себя и улыбнулась. Как глупо было это говорить, ведь она знала. Знал это и Верховный, знало еще несколько человек во всем мире: Боги покинули этот мир, покинули давно, и все, что творилось, творилось без их ведома и по собственной воле людей. Они все делали с именем Богов на устах. Они прикрывались Богами, прикрывали их волей свои поступки, но Боги тут были не при чем.
Наяна присела на землю, наблюдая, как ловко ее сын борется с сорняками. Пора написать письмо Магу, он обещал помочь научить Лито управлять своей силой. Маг был единственным человеком, которому Наяна доверяла. Маг был ее отцом. Когда-то, будучи своенравной, девчонкой она сбежала от его опеки в Город. С некоторой боязнью она возвращалась под отчий кров, неся Лито под сердцем. Но мудрый отец ее простил и помог. Помог скрыться от Верховного и других посвященных, помог начать новую жизнь, помог растить сына. Лишь только Реши не мог помочь забыть он ей, никакая магия в мире не может разрушить любовь и избавить человека от ее тягот.
Пройдет время и ее сын встретится с отцом, и это будет их последняя встреча. Лито убьет отца на пути к цели. Лито предназначено ввергнуть мир в Хаос. Лито предназначено разбудить Богов. А пока что его задача вырасти и научиться управлять своей силой. А ее задача помочь ему.
***
Боги сидели в просторном кабинете перед доской. Мусорщик мирно и довольно похрапывал, склонив голову на грудь. Мироздатель перелистывал в очередной раз книгу Судеб. Сейчас был ход Мусорщика, но он заснул, а Мироздатель в силу своей деликатности, не решился будить брата. В конце концов, Богам тоже нужен отдых.
Первую сотню столетий Мироздатель подозревал, что его брат, как всегда, жульничает, лишь притворяясь спящим, но даже если так и было, то потом Мусорщик действительно уснул.
— Пусть поспит еще чуток, а потом я его разбужу, — Мироздатель почувствовал, что и сам засыпает. Глаза его слипались. Книга выпала из расслабленной руки.
Боги спали. Лишь на доске кипела жизнь. Механизм работал и без вмешательства братьев, отлаженный, он мог работать сам по себе сколько угодно, вечность. И ничто, казалось, не могло нарушить его работы.
Мир существовал, предоставленный сам себе. Боги спали.
Автор: Юна Соло
Внимание! Обновился наш рейтинг самых перспективных онлайн-игр!
Новые статьи категории Художественные рассказы:
При копировании понравившихся статей, пожалуйста, не забывайте указывать ссылку на первоисточник со своего сайта, блога или группы. Спасибо. Добавить комментарий к статье “Круговорот”:
Добавить комментарий анонимно:
| Предыдущая статья | Следующая статья |