ПРЕДИСЛОВИЕ
На мониторе висел Кэп и глючил SQL.
Мусорщик отвернулся от монитора и спросил:
— Товарищ Мерлин, вас еще не заблочили?
— Нет, товарищ Мусорщик.
— Тогда дайте закурить.
Мерлин покорно вздохнул, достал из правого кармана коробку травы №1 и протянул ее Мусорщику. Покрошив несколько жмень в трубку, бог задумчиво прикурил от протянутой спички.
Через десять минут он спросил:
— А как там дела в Сан-сити?
— Прокачиваются, — просто ответил Мерлин.
— А как чувствует себя товарищ Махмуд?
— Ему трудно, — печально сказал Мерлин.
— Это хорошо, — сказал Мусорщик. — У меня для него есть новое задание…
А на мониторе висел Кэп и по-прежнему глючил My SQL.
ГЛАВА 1
Низкий закопченный потолок кабачка «Три поросенка» был почти черным от сажи, стены были изрисованы сценами из знаменитой сказки, в честь которой был назван кабачок. Кормили в кабачке не очень хорошо, поили еще хуже, но это не отпугивало его завсегдатаев. Отпугивало их другое. С недавних пор в кабачок повадился заглядывать известный артник Махмуд Герой.
Вот и сейчас он сидел у дальнего столика, который был заставлен едой на семерых, а бутылками на восьмерых. Махмуд был один и никого не ждал. Иногда ему становилось скучно, он вытаскивал из рюкзака букет незабудок 21 с дарственной надписью «от Мусорщика» и с меткостью истинного ворошиловского стрелка раздавал криты затаившимся по углам ньюбам.
— Развели тут! — орал он. — Бардак!
И действительно, в кабачке был бардак.
Пол был залит дешевым вином, заплеван и завален косяками. Создавалось впечатление, что каждый считал своим долгом если не наблевать на пол, то хотя бы плюнуть или что-нибудь пролить. То и дело, ступая по лужам и матерясь, проходили седьмые и восьмые. За соседним столиком четверо Мерков грязно приставали к смазливой официантке. Ей это нравилось, и она глупо хихикала. В углу, уткнувшись лицом в салат из кальмаров, валялся пьяный топклановец без сапог, но с двумя кольцами силы. Иногда он начинал недовольно ворочаться и издавал громкие неприличные звуки. Два ветерана Башни Смерти, попивая шнапс у стойки, тихо разговаривали о событиях на последнем турнире. Молоденький мерк в компании двух девушек темной склонности громко распинался о том, какой он молодец, и как хорошо он выдает криты красотой.
Махмуд отпил из кружки большой глоток пива, поковырялся вилкой в банке тушенки и пристальным взором оглядел окружающую действительность разлагающегося в ожидании завоза общества, изредка задерживая взгляд на некоторых выдающихся подробностях снующих между столиками темных официанток.
— Какие сволочи эти сталкеры, — неожиданно для всех сказал молоденький мерк. — Я бы их всех ставил через одного и блочил по очереди.
В помещении воцарилась тишина. Все посмотрели на Махмуда. Махмуд выплюнул кусок тушенки, встал, и, опрокинув три столика, строевым шагом подошел к зарвавшемуся мерку.
— Свинья продажная, — процедил он и влепил мерку пощечину.
— Простите, я не совсем понимаю… — пролепетал оторопевший мерк.
Махмуд вышел из себя, и, схватив дубинку радости, обрушил ее на голову незадачливому наемнику. Мерк упал, и Махмуд начал злобно пинать его ногами.
— Я, F-500-С, не позволю грязному псу (это, кстати, сохранено в оригинале) оскорблять настоящего темного!
Четверо паладинов бросились разнимать дерущихся. Развеселившегося Махмуда оттащили от стонущего мерка, и, чтобы успокоить, предложили выпить за Зону, за Мусорщика.
— Да, — сказал Махмуд, немного успокоившись. Он выпил кружку шнапса, белый паладин с готовностью налил вторую, Махмуд выпил еще, мерк стал ему неинтересен.
— Ну как же можно, — шепнул один из восьмых рыдающему мерку, — при самом Махмуде говорить такое о сталкерах, да еще и в таких выражениях! Я бы вас на его месте заблочил.
— Махмуд — добрая душа, — вздохнул второй восьмой, — я помню, три дня назад тут били кидалу из Демонса, так все били кромусами, а Махмуд — нет. — Добрейший человек, — подтвердил первый восьмой, и они вывели мерка на свежий воздух.
Махмуд, обнявшись с паладинами, громко пел «Да, прибудет с тобой сила, на твоем пути…».
Пьяный топклановец поднял голову из салата, обвел зал мутным взглядом и восторженно заорал:
— Да здравствует Мироздатель!
Весь зал вскочил, вскинув руки, стены задрожали от ответного рева:
— Мироздатель рулез!
А Махмуд уже спал, снились ему екры, Страшилкина улица и грибочки, снились ему голые девки, купающиеся в озере, а он подглядывал за ними из кустов.
Сейчас он спит, но ровно через полчаса он проснется, чтобы продолжать свою нелегкую, нужную для темного братства работу.
ГЛАВА 2
В кабинете Автолика стоял сейф, в котором он хранил дела на всех игроков Бойцовского Клуба. Он часто с любовью залезал в свой сейф за очередным делом, чтобы пополнить его, восстановить в памяти, просто полистать или привести в действие. Но последнее случалось редко, ибо Автолик, как истинный коллекционер, не любил расставаться с делами своих подопечных. Сейфы с делами были почти у всех паладинов Ордена, но такого обширного собрания сочинений не было ни у кого, даже у самого Stealth. Это было маленькое и невинное хобби шефа по хаосу и блоку. В его коллекции были Ивашко, Цепная Жаба, Классик, Голдберг и даже сам Stealth.
Паладин сидел у камина и листал дело Голдберга, это было одно из самых объемных дел в его сейфе. Автолик насвистывал арию Мефистофиля из Фауста и перечитывал любимые строки.
Артефакт Ордена Голдберг2 был настоящий падонак. Если Голдбергу не удавалось досадить кому-нибудь, он считал прожитый день пропавшим. Если же получалось над кем-нибудь поиздеваться, Голберг засыпал спокойно, с доброй, счастливой улыбкой на лице. Любимая собачка Голдберга, которая жила в его кабинете, кусала паладинов за ноги, и поэтому всем приходилось ходить по башне паладинов в сапогах гнева или тени. Автолик, у которого было плоскостопие, от этого очень страдал. Однажды он имел неосторожность зайти в кабинет Голдберга в рыцарских сандалиях и был злостно укушен за левую ногу. Собачку пришлось отравить. С тех пор они с Голдбергом стали злейшими врагами.
Голдберг был любитель подкладывать кнопки на стулья, рисовать в инфах паладинов неприличные слова кириллицей, натягивать в темных коридорах сложные системы веревочек, споткнувшись о которые несчастная жертва в лучшем случае падала или обливалась водой, в худшем — получала по голове синим напузником. Особенной любовью Голдберга пользовались заявки в групповых. Какие только гадости он не писал в комментах о паладинах Ордена, а иногда перерисовывал из freeware бульварных журналов непристойные картинки. Под одной из таких картинок он подписал «это Draconia». Джеткокос оскорбился и поручил ему же, Голдбергу, выяснить, кто это сделал. Два месяца все в Ордене пресмыкались перед Голдбергом, а Махмуд даже придумал версию, чтобы оградить себя от подозрений, что это сделал мульт из Ист-сити. В конце концов, пострадал адмирал Колобок, который неосторожно выиграл у Голдберга в договорных его новую секретаршу. Секретарши были второй страстью Голдберга. Он то и дело увольнял одних и нанимал других, менялся секретаршами с Ивашко, Классиком, просил подарить секретаршу Автолика, но Автолик отказал. В Ордене Голдберга не любили, но побаивались. Кому же приятно видеть свое имя в комменте к групповым боям?
Голдберг был толст, лыс и злопамятен. А сам Голдберг в это время был занят делами. Жирным шрифтом он осторожно составлял коммент к бою: «www.kambats.narod.ru – ЗДЕСЬ ФФОТКИ ГОЛОВО МАХМУДА. МАХМУД СКАТИНА И ШПИОН СТАЛКЕРОВ». Удовлетворенно чмокнув, Голдберг полюбовался на свежий коммент и с чувством выполненного долга направился в свой кабинет. День обещал быть удачным.
В кабинете Голдберг открыл сейф, запертый на семь flash-паролей и просунул голову внутрь. Вчера он повесил в сейфе табличку на языке Зоны: «Сталкерам смареть заприщено!» Кто-то красным карандашом исправил ошибки и подписал: «голдыч дурак». Голдберг достал словарь, перевел и логически помыслил:
«Кто-то исправил ошибки…
Значит, кто-то залез в сейф…
Это не я…
Значит это сталкер…
И плюс ко всему он лично знает Голдберга. Следовательно, я его тоже знаю».
Голдберг надолго задумался. Через полчаса он догадался поискать отпечатки пальцев. Еще через полчаса он их нашел. Видимо, сталкер ел тушенку. Банка стояла тут же, в сейфе. «Здесь чувствуется работа Махмуда. Интересно, что сказал бы Stealth?» Голдберг вздохнул. Со Махмудом связываться не стоило, все равно два кольца жизни оденет, еще и сам виноват окажешься. Это знали все. Голдберг еще раз вздохнул и достал из сейфа дело поэта Лазариуса. За поэтом он следил давно и с интересом. Этот человек имел обширную женскую клиентуру. Лазариус бегал за любыми женщинами: темными и нейтралками, ньюбами и не очень, замужними и наоборот, и женщины отвечали ему взаимностью, что Голдберга, которого женщины не любили, очень удивляло и даже сердило.
«Зачем одному человеку столько женщин? Я понимаю, если бы они были, во-первых, секретаршами, во-вторых, у меня, а так… Наверно, он работает на чью-то новостную ленту. Скорее всего, это не наша новостная лента. Следовательно, клановая, — Голдберг поднял палец вверх. — Его надо пощупать…»
И Голдберг, позвонив Классику, отдал распоряжение.
От сильного удара ноги дверь распахнулась, и в кабинет вошел хмурый и заспанный Махмуд.
— Голдберг! Дай закурить!
«У Махмуда кончилась трава№1, — подумал Голдберг, протягивая портсигар с профилем Мироздателя, — значит, он много курил. Много курят, когда думают, значит, он много думал. Махмуд просто так не думает, значит, он что-то замышляет».
И Голдберг посмотрел в честные глаза Махмуда.
— Как дела?
— Плохо.
«Я, как всегда, прав! — обрадовался Голдберг. — Точно что-то замышляет! Надо его пощупать».
— Не хочешь ли кофе?
— Нет, — Махмуда передернуло. — Лучше пива.
Голдберг нажал на кнопку, и вошла секретарша. Махмуд ее раньше не видел.
— Новенькая?
— Да, — похвалился Голдберг.
— А ничего, — одобрил Махмуд.
— Мне тоже нравится, — сказал польщенный Голдберг. — Пива принеси, дорогая.
— Слушаюсь.
Секретарша принесла пива и стала ждать дальнейших распоряжений.
— Можешь идти, — махнул рукой Голдберг.
Секретарша, разочарованно покачивая бедрами, вышла. Махмуд оторвал взгляд от двери и взял кружку с пивом.
— Садись, — предложил Голдберг, подставляя стул.
Махмуд привычным жестом смахнул со стула кнопки и сел. «Заметил, -ядовито подумал Голдберг, — Махмуда на кнопки не возьмешь. Чувствуется рука Зоны».
Глаза Махмуда потеплели.
— Хорошее пиво, — сказал он.
«Темнит, сукин кот. Обмануть хочет. Нет, брат сталкер, не на того напал. А не сыграть ли мне с ним шутку? Что если ему очень тонко намекнуть, что им интересуется Draconia?»
— Махмуд! Да ведь вами интересуется Draconia! — вскричал Голдберг.
Махмуд поперхнулся. С Draconia он встречался всего один раз, и тот на приеме у Джеткокоса. Махмуд Герой был о себе высокого мнения, как о мужчине, но эта мысль никогда не приходила ему в голову.
«Draconia может стать ценным агентом. Надо запросить центр.»
Махмуд встал и высморкался в занавеску.
«Клюнет или нет?» — подумал Голдберг.
Махмуд посмотрел в окно.
— Какие ножки у этой крошки! — сказал он стихами, — Смотри, Голдыч.
Голдберг достал из стола бинокль и пошел к Махмуду. Минуту они молчали. За это время Махмуд успел обдумать слова Голдберга, а Голдберг догадался, что Махмуд его отвлек.
«Водит за нос», — подумал Голдберг и ловко перевел разговор в другое русло.
— Послушай, Махмуд, у тебя такие обширные связи. Не мог бы ты достать дубинку Радости и заточку +5?
— Могу.
«Этот все может», — подумал Голдберг.
Махмуд часто обещал что-либо Голдбергу, как, впрочем, и всем остальным, но никогда ничего не делал.
Махмуд стрельнул у Голдберга еще немного травы, механически сунул лежащее на столе дело под мышку и направился к выходу.
Голдберг бросился к столу и резко открыл верхний ящик. Около самой двери в десяти сантиметрах от пола натянулась бельевая веревка. Махмуд резко перепрыгнул через нее, и, сказав «До свидания», скрылся за дверью. «Профессионал!» — простонал Голдберг.
Да, Махмуд был профессионалом. Он не стал листать украденное дело в коридоре, как поступил бы на его месте ньюб шестого или седьмого уровня, а выбрал самое укромное место в башне паладинов.
Войдя в групповые Махмуд обнаружил свежую надпись «МАХМУД СКАТИНА И ШПИОН СТАЛКЕРОВ». Махмуд старательно зачеркнул слово «ШПИОН» и надписал слово «РАЗВЕДЧИК», а внизу приписал «ГОЛДБЕРГ — ТОЖЕ СКОТИНА». Здесь же он пролистал дело поэта Лазариуса. В голове его начал созревать еще неясный, но уже план.
ГЛАВА 3
Когда Классик разбудил его, был уже конец рабочего дня. Махмуд вышел на центральную площадь, скрутил самокрутку и прикурил у паладина из отдела модерации. Чеканя шаг, прошел отряд ньюбов мечтающих стать паладинами и всем предлагающих свою помощь, пробежала толпа из госа, обдав Махмуда брызгами.
«Барыги, — подумал Махмуд, — затарились и жиреют. Вас бы в хаот, вампиров кормить…»
При слове «кормить» Махмуду захотелось тушенки. Он притушил самокрутку, сунул ее в карман. Сплюнул два раза под ноги и решил сходить в валютный ресторан-березка.
Шагая по вечернему сану, Махмуд думал о разных неприятных вещах. Во-первых, кончалась трава№1, и её приходилось экономить. Во-вторых, интересно, какую информацию он может получить от Draconia, и разрешит ли центр контакт. И, наконец, F-100 внезапно забеременела и просилась домой, к мужу. Обо всех трех вещах следовало сообщить центру. А на связь с центром Махмуд выходить не любил.
Раздумья Махмуда отвлекла группа молодых разряженных женщин, которые, громко хихикая, курили на углу и смотрели в его сторону.
«Мульты», — подумал Махмуд. «Махмуд», — подумали мульты.
— Махмуд! А не в ресторан ли ты идешь? — спросила одна из них, кокетливо поправляя рубашку мироздателя — Пойдем, — сказал галантный Махмуд и взял ее под руку. Агент МИБов, которому обычно поручались самые трудные дела, был заброшен в Сан, чтобы выяснить, что так долго делает в Ордене Паладинов агент Сталкеров Махмуд, а заодно попытаться перевербовать его. Агенту такие дела были привычны. Как раз на днях он перевербовал Террориста, который имел самый мощный артовый набор. Махмуд тоже представлялся Агенту легкой добычей. За два дня Агент сумел выследить Махмуда и собрать на него настолько обширное досье, что этому позавидовал бы сам Автолик.
Агент следил за Махмудом от самой башни паладинов. Когда Махмуд вошел со своей дамой в ресторан, Агент слез с велосипеда и прицепил его замком к урне. Всунув швейцару пятиекровую бумажку, он закурил траву №3 и вошел в зал. Выбрав столик около Махмуда, Агент сел, положил ноги на стол и щелкнул пальцами:
— Халдей! Водяру, быстро!
Двое мерков около сцены, где, высоко подкидывая прелестные ножки, танцевали канкан, переглянулись.
— По-моему, это МИБ, — шепнул один. — Слишком нахальный. Запиши на всякий случай его в черный список.
Второй, более увлеченный девочками из варьете, чем какими-то МИБами, механически кивнул и заорал:
— Бис!
Махмуд, обняв свою подругу, держал в руке стакан водки и увлеченно читал ей стихи Баркова в своем переводе. Сидящий рядом седой нейтрал пытался явно придуманными рассказами о своих похождениях в Башне Смерти очаровать молодую девушку и временами заглушал Махмуда. Махмуд уже несколько раз недовольно глядел в его сторону, но из уважения к нейтралам ругаться не стал.
Агент МИБов достал Nokia 9998, сделал три фотоснимка и прикурил.
— Вот вылезу из оранжереи в зал ораторов, — хриплым пьяным голосом вещал надоевший всем нейтрал, — а там одни клановые. Криты вокруг свищут, а я кулаки сжал, ору «маринуй», а по мне молчанкой – на!
Громкий хохот подвыпивших шакалов у окна перекрыл его слова:
— Совсем заврался старый осел!
Нейтрал оглянулся и понял что смеются над ним. Он выхватил готик.
— Это ты, форматная крыса, меня, честного форматника…
— Господа! Успокойтесь! — вскричал конферансье на сцене. Мы все защитники Мироздателя и Великого Ордена, и в фулле и в форматах.
Махмуд, вытащивший из рюкзака дубинку радости+5, не смог успокоится и излил свои гнев на ньюба-официанта:
— Почему пиво разбавлено?
— Но ведь вы его даже не пробовали, господин Махмуд!
— Молчать! — и Махмуд вмазал ньюбу критом. Он не любил доставать дубинку Радости просто так.
Ньюб перелетел через столик нейтрала и упал на колени его дамы. Дама завизжала, как поросенок, из которого хозяин решил сделать жаркое. Нейтрал снова вскочил.
— Это ты, форматная крыса, меня, честного форматника…
И в ярости схватил ньюба и тоже вмазал.
Ньюб въехал головой в живот бэд-бою. Тот согнулся пополам и заорал:
— Наших бьют!
Его товарищи кинулись на нейтрала, мерки встали на его защиту, и завязалась обычная драка Тьма vs Свет.
Как всегда, Махмуд был ни при чем. Он спрятал дубинку радости и достал букет незабудок21 с дарственной надписью «от Мироздателя». Заорав «наших бьют», Махмуд тут-же выпустил десяток клонов. Девочки из варьете с визгом разбежались. Конферансье стащили со сцены и начали топтать ногами. Его визг был еще более душераздирающим, чем у генеральской дамы. До смерти перепуганный оркестр заиграл вдруг «Court Goes». Нейтрал размахивал готиком и кричал:
— Это вы, форматные крысы, меня, настоящего форматника…
Когда у Махмуда кончились клоны, Махмуд закричал:
— Прекратить драку! — и бросился разнимать спорщиков. Послышался звон разбитой посуды и сдавленный вопль, как будто кому-то попали по голове заточенным оправданием.
— Паладины! — раздался крик.
Прибежавшие паладины начали с того, что накинули по молчанке на всех дерущихся. Беснующаяся толпа постепенно успокаивалась. Тех, кто не успокаивался, успокаивали. Зажгли свет. Затем вошел начальник отдела по прокачкам.
— Спокойно! Всем оставаться на своих местах!
И всех забрали. Вынесли трупы. Среди погибших оказался и Агент МИБов. Ему случайно попали по голове заточенным оправданием. Так закончил свою карьеру знаменитый МИБ.
Всех арестованных развезли по разным песочницам. Махмуд и седой нейтрал попали в песочницу №4. Нейтрал не унимался:
— Это вы, форматные крысы, меня, настоящего форматника…
— Дайте ему получасовую молчанку, — равнодушно сказал Махмуд. Паладин из отдела модерации с удовольствием исполнил просьбу. Нейтрал изумленно замолчал.
Немного походив из угла в угол, Махмуд начал выбивать на стене надпись «ЗДЕСЬ БЫЛ МАХМУД ГЕРОЙ», но его прервали.
— Арестованный Махмуд, на выход.
Хмурый паладин-новобранец с перевязанной щекой отвел его в кабинет на допрос. За столом сидел обрюзгший пал с желтым крестиком и пил кофе.
— Фамилия?
— Махмуд.
— Может, ты и Махмуд, а может, и не Махмуд. Кто тебя знает? Может ты – шпион сталкеров?
Махмуд подошел ближе и сел.
— Слушай, пал, не возникай, я в гневе страшен.
Паладин, не ожидавший такого нахальства, разинул рот. А Махмуд издевательским тоном продолжал:
— Ты мне сейчас кофейку обеспечь, а потом телеграфни моему другу Автолику, а иначе я могу и морду твою свинскую набить…
Махмуд еще бы долго изголялся, желтых палов он не любил с детства, но паладин вдруг стукнул кулаком по столу, так, что подпрыгнула чашечка с кофе, и заорал:
— Молчать!
— Не ори, — попросил Махмуд.
— Встать, когда разговариваешь с паладином!
Махмуд был спокоен как дохлый лев.
— Я, Махмуд Герой, — по слогам произнес он, — не люблю, когда в моем присутствии орут всякие мерзавцы. Я требую кофе и Автолика, иначе объявляю голодовку сроком на 200 дней. Неужели ваша дурная голова не в состоянии понять, что надо отправить приват моему любимому другу детства Автолику, и я, наконец, больше не буду иметь удовольствие видеть вашу гнусную рожу?
Завернув такую блестящую фразу, Махмуд про себя порадовался и гордо улыбнулся. Пал позеленел от злости.
— Молчать!
Махмуду пал совсем перестал нравиться, он собрался дать обнаглевшему паладину в зубы и дал. Новобранцы бросились к Махмуду, но опоздали. Паладин ударился в висящий на стене портрет Мироздателя в полный рост, портрет упал.
Махмуд, отбросив новобранцев, гневно закричал:
— Оскорблять моего любимого Мироздателя! Да я теперь сам не уйду отсюда, не начистив ваши морды!
С большим трудом разбушевавшегося Махмуда водворили обратно в песочницу. Махмуд долго буянил, бил каблуками в дверь, ругался на неизвестном языке, потом немного успокоился и запел:
— «Сегодня будем травмы раздавать…»
Очнувшийся паладин нервно почесал в затылке, где от удара о портрет Мироздателя вздулась огромная шишка.
«Чертов портрет, теперь месяц болеть будет, не портрет, а сплошное недоразумение».
Паладин походил по кабинету.
— Как бы чего не случилось. Автолик шутить не любит. Что скажет по этому поводу Stealth? Может, все-таки оттелеграфировать… На всякий случай.
И он связался с Автоликом. Шеф по хаосу и блоку сказал «ну-ну» и отключился. Паладин, посиневший от страха, не знал, куда деваться. Он ходил из угла в угол, изредка посматривая на злополучный портрет Мироздателя и потирая шишку на голове.
Через полчаса на такси Свиблово прибыл сытый и добродушный Автолик.
— Какой Махмуд? А, друг моего детства… Так что же вы его сразу не отпустили?
— Что вы, шеф! А вдруг он – шпион сталкеров?
Автолик загадочно улыбнулся. Они спустились в песочницу к Махмуду. Паладин резко постучал в закрытую дверь, за которой Махмуд горланил очередную песню. Махмуд ответил коротко, тремя словами. Паладин долго и униженно умолял Махмуда извинить его, глупого кретина, и через полчаса Махмуд его простил. Он вышел из камеры и, не обращая внимания на стоявшего на коленях паладина, сердечно поздоровался с Автоликом. Старые друзья обнялись, вспомнили детство. Махмуд пожаловался, что его здесь обижали и плохо кормили. Желтый паладин от стыда желал провалиться в лабиринт. Автолик и Махмуд вышли.
— Махмуд, как же вас угораздило попасть в этот гадюшник?
— Так получилось. Был в березке с одной… Ну вы ее не знаете… Тут вдруг драка. А разве прилично, когда при даме драка? Вмешался свитком. Никогда, дружище, не разнимайте дерущихся. Неблагодарные скоты!
Голос Махмуда звенел от поддельного негодования.
«Махмуд, — улыбался Автолик, — столько лет живет в Ордене, а до сих пор не научился нормально говорить по-паладински. И откуда у него этот ужасный сталкеровский акцент? Нет, пока Махмуд трезв, с ним просто противно разговаривать. Вот когда выпьет, да, он говорит как паладин из дома бракосочетаний. Пожалуй, надо выпить.»
— Кстати, Махмуд…
Они переглянулись.
— Что за вопрос!
Друзья детства понимали друг друга с полуслова. Автолик взял Махмуда под руку, и они направились в ближайший ресторан.
ГЛАВА 4
В бункере Джеткокоса уже третий час длилось совещание. За круглым дубовым столом восседали старшие паладины неба. Под портретом великого Мироздателя сидел сам Джеткокос, грустный и задумчивый. На него никто не обращал внимания. Обсуждалось два вопроса: почему потерпели поражение в последнем групповом Свет vs Тьма, и как бы напроситься к Махмуду на день рождения.
— Мало полноформатников, — гундосил Цепная Жаба.
Цепная Жаба всегда говорил, что полноформатников мало.
«А в штабе много идиотов», — думал всезнающий Автолик.
— Мало артников…
Ивашко встал, прокашлялся, высморкался в зеленый носовой платок и прохрипел:
— Господа! В групповом Свет vs Тьма мы потерпели поражение не из-за того, что было мало полноформатников и артников, которых у нас, слава богу, хватает, а из-за наглости сталкеров. Командующему светлыми войсками в бою инквизитору Шершембиеву они подсунули, извиняюсь, в приват РВС…
Все оживились.
— Да, да, господа! РВС! Вследствие этого командующий потерял все свои пароли и арты. И без мудрого руководства инквизиторы Ордена, -Ивашко вытер слезу, — не знали, куда бить и что блочить.
Голдберг мерзко ухмыльнулся. Это он под перевоплощением подсунул Шершембиеву РВС. Шутка удалась.
Через несколько секунд умному Вольфрамму случайно пришла в голову мысль.
— Надо уничтожить сталкеров, и мы победим темных.
— Не проще ли уничтожить РВС? — предложил Ивашко.
-Надо вывести все РВС из Бойцовского Клуба, — глубокомысленно сказал AHTu-nanKA.
— И тогда в Бойцовском Клубе нарушится экономическое равновесие, — подхватил Demonilo, — и все читеры и взломщики перемрут с голоду. И Сталкеры – тоже.
— Гениально! — восхитился подхалим MikeRamz.
— И мы тогда покажем темным еще один групповой Свет vs Тьма.
— Гениально! – орал MikeRamz.
— Предлагаю закодировать операцию словом «Сталкерс», — предложил AHTu-nanKA.
— Я за, — сказал Автолик, которому было все равно.
— Ивашко, — попросил Вольфрамм, — доставайте.
Ивашко достал из-за пазухи бутылку армянского коньяка и разлил в рюмочки. Хватило на всех, а то, что осталось, Ивашко вылил себе в рот. — Предлагаю выпить за операцию «Сталкерс»!
Дверь со скрипом отворилась, и в комнату ворвался Махмуд. Все тут же осели. Махмуд услышал только несколько последних слов.
«Скрывают», — подумал он и решил сделать вид, что он просто так зашел. Махмуд подошел к сейфу, достал переборщик паролей и в гробовой тишине вскрыл его. Он копался минут пять, но ничего нового не нашел.
«Бездельники», — подумал Махмуд и с шумом захлопнул дверцу.
— Товарищ Махмуд, — послышался осторожный голос Рико, у которого недавно пропала половина доклада Джеткокосу, а вторая половина оказалась сильно испачканной, — когда берете документики из сейфа, возвращайте обратно и не пачкайте, пожалуйста.
— Нужны мне ваши документы, — обиделся Махмуд, — у меня своих хватает.
Он подошел к столу, отнял у Вольфрамма рюмку коньяка и провозгласил:
— За моего любимого Мироздателя!
С недовольными лицами все выпили. Обделенный Вольфрамм обиженно посопел, достал бутылку текилы и отхлебнул прямо из горлышка.
— Да здравствует Свет! — и Махмуд вышел.
От текилы Вольфрамма передернуло и он подумал: «Яка гарна горилка!»
— На чем мы остановились? — спросил он, вытирая рот рукавом паладинской робы. — На операции «Сталкерс», — сказал Ивашко. Дверь снова внезапно приотворилась, и в нее просунулась довольная физиономия Махмуда.
— Да, господа, когда я вошел, забыл поздороваться.
— Здравствуй, здравствуй, — сказал вежливый Автолик. Махмуд еще раз закрыл дверь и ушел. Подслушивать под дверью он считал ниже своего достоинства.
MikeRamz встал, обошел стол и выглянул за дверь. Убедившись, что Махмуд ушел, он оглядел своих соратников и, прищурившись, спросил:
— Кстати, господа, о Махмуде: как попасть к нему на день рождения?
— Предлагаю на халяву, — сказал Вольфрамм, — заодно и подарок покупать не надо.
Рико взял из хрустальной вазы большое красное яблоко, с хрустом откусил половину, и, жуя, сказал:
— У меня в рюкзаке завалялись пара старых виз в Эмеральд, подарим их Махмуду. Все равно выбрасывать.
Все потянулись за яблоками.
Они еще немного посплетничали. Голдберг похвалился новой секретаршей, разговор зашел о женщинах, перекинулся на альтернативные проекты, а потом у каждого нашлись свои дела.
ГЛАВА 5
Засунув руки в карманы, Махмуд шел по коридору. Его настроение было на редкость веселым, что случалось с ним редко. Центр наконец-то ответил на его запросы, прислал посылку с травой №1 и вскоре обещал прислать новую Е-100.
Из-за двери с надписью «Отдел Расследований» доносились жалобные стенания, словно за этой дверью кому-то дали в нос.
«Страшный кабинет, — подумал Махмуд, — здесь постоянно кого-то бьют.»
Дверь со скрипом отворилась, и Махмуд увидел своего хорошего друга Классика.
— А, Махмуд! — Классик радостно заулыбался, — ты-то мне как раз и нужен. Вопросик есть. Фраза в Суселице «Рик*а с Ге**и – *иновке лег*е»?
— Не знаю. Спроси у Катьки.
— Хорошо.
Классик записал ссылку на Катьку.
— Кого бьем? — спросил Махмуд, прикуривая.
Классик потянулся за травкой№1.
— Есть тут один. Некто поэт Лазариус.
Они вошли в кабинет. Два плотных дюжих новобранца методично избивали толстенького человечка. На лице человека застыло покорное благочестивое выражение.
— В чем тебя обвиняют, скотина? — орал новобранец, — за что тебя взяли? Где твое дело?
— Вот, — сказал Классик, — Голдберг дал распоряжение пощупать, а дело потеряли. А этот гад не сознается, в чем виноват.
— В чем тебя обвиняют? — хором надрывались новобранцы. Поэт молчал. Махмуд вспомнил про дело этого поэта, которое он когда-то где-то видел. — Отдай его мне, Классик, — попросил он.
— Зачем тебе эта толстая свинья?
— На Голдберга похож.
Классик захохотал. Новобранцы доставили Лазариуса в кабинет Махмуда. Поэт стоял по стойке «смирно». Махмуд присел на край раскладушки.
— Садитесь.
— Спасибо, я постою.
— Садитесь, черт вас возьми.
Поэт Лазариус устало опустился на табуретку.
— Чаю хотите? — спросил Махмуд и налил ему стакан холодного чая.
Они говорили около получаса. Махмуду поэт понравился. Лазариус, без сомнения, был умен, а его размышления о женщинах привели Махмуда в восторг.
— Все это хорошо, — сказал Махмуд, а все-таки, поэт, на кого вы работаете?
— Господин Махмуд Герой! За деньги я готов работать на кого угодно, и, честное слово, я ни в чем не виноват.
— Прекрасно, — сказал Махмуд, — вы будете работать на меня.
Он достал папку с надписью «Дело № 148».
— Это я взял у паладинов ваше дело. Прочитайте!
Поэт посмотрел дело. Дойдя до места, где его обвиняли в работе на чью-то новостную ленту, он удивленно приподнял брови.
— И с чего они взяли, что я на кого-то работаю? Ведь это же ерунда!
— Теперь вы работаете на меня, — напомнил Махмуд.
— Да, да, конечно.
— Поэт, а зачем вам так много женщин?
— Это мои слушатели, — потупил очи поэт Лазариус, — вернее, слушательницы.
— А сколько вам лет?
— Зимой будет двадцать два.
— А почему вы до сих пор не женитесь?
Поэт Лазариус смущенно покраснел.
— Я еще молод, чтобы думать о женщинах.
Махмуд повертел в руке карандаш и выписал пропуск.
— Вы свободны. Когда понадобитесь, я вас найду. Если кто будет приставать, ссылайтесь на меня, я их закровавлю, они меня знают.
Поэт долго благодарил Махмуда и, не веря еще, что он наконец-то свободен, ушел.
Махмуд потянулся, зевнул и лег на раскладушку. В его голове созревал колоссальный план. Он задремал. Вдруг в кабинет ворвался Классик.
— Ты что, его отпустил?
— Кого? — сонно спросил Махмуд.
— Этого поэта недоделанного…
— Он раскололся, — сказал великолепный Махмуд, — и даже согласился расшифровать мое имя.
Классик уважительно посмотрел на Махмуда.
— Да, Махмуд, однако, умеешь ты работать с людьми.
Они попили чаю, Классик рассказал пару новых хамских проделок Голберга и посоветовал остерегаться заходить в договорные на деньги. Так они просидели до конца рабочего дня.
ГЛАВА 6
Махмуд родился в январе, но свой день рождения отмечал девятнадцатого марта, чтобы показать свою солидарность с международным рабочим классом. В прошлом году в этот день он пригласил одного Автолика, но по гнусной инициативе Ивашко, к нему домой заявилась все паладины неба, которые считали своим долгом поздравить его с праздником, и каждый, как бы издеваясь, дарил то портрет Мусорщика, то криво мфнутые рыцарские сандалии, то полное собрание сочинений Саныча74 на китайском языке, а Голдберг даже сподобился подарить свою старую секретаршу. Этого Махмуд ему простить не смог, секретаршу он тут же вручил Цепной Жабе, который за это подмешал Голдбергу в нарзан немного пургену.
Один только добрый и интеллигентный Автолик преподнес Махмуду подшивку новостей территории за прошлый год.
Все было бы хорошо, если бы паладины не укушались до свинского состояния и не загадили Махмуду всю квартиру. Махмуду было не жалко разбитой хрустальной люстры, сервиза, поломанной мебели, но это было дело принципа, и на этот раз Махмуд приглашать никого не стал. Он со всех сторон обдумал свое положение и предусмотрительно решил отметить день рождения в цветочном маге в обществе поэта Лазариуса и его слушательниц, скрывшись тем самым от непрошенных гостей.
Стол поставили буквой «М». Довольный Махмуд щедро раздавал указания, и хотя его никто не слушал, чувствовал себя большим начальником. Агентура Лазариуса, одетая в белые переднички, хлопотала на кухне, накрывала на стол, с восторгом ловила каждое слово Махмуда. Агент мерков, загримированный под женщину и тоже в белом передничке, кропотливо протирал клавиатуру и особенно клавишу PrintScr. Сердце его пело. Он, наконец-то, вышел на самого Махмуда.
Карета с женщинами из Ангелса приехала всего три часа назад. Любопытные женские лица выглядывали из окон кареты на вышедшего им на встречу Махмуда. Он был в рубашке неофита, распахнутой на волосатой груди, на его голове был надет рогатый шлем. Зачем, Махмуд не знал, но он видел точно такой же у Ивашко.
Поэт Лазариус вылез из кареты и отдал честь.
— Сколько? — спросил Махмуд, бросая быстрый взгляд на карету.
— Двадцать одна.
— Очко, — порадовался Махмуд.
— Двадцать проверенных нейтралок и одна серенькая, — сказал Лазариус, розовощеко улыбаясь.
— Командуйте, — разрешил Махмуд.
Поэт Лазариус набрал полную грудь воздуха и препротивным голосом заорал:
— В групповой за одну сторону становись!
— Становись, становись… — отозвалось эхо, и в кустах что-то зашуршало.
Женщины, хихикая и переговариваясь, вылезли из кареты, и через двадцать минут поэту удалось их построить.
Махмуд принял боевой вид и сказал:
— На первый, второй рассчитайсь! Первые номера — на кухню, вторые -накрывать на стол.
Женщины сновали туда-сюда, а Махмуд и поэт играли в «бедного паладина» на щелбаны. Когда все было накрыто, Махмуд сел во главе стола, а поэт Лазариус оправил белую манишку и поднял бокал шампанского.
Внезапно на центральной площади хлопнул телепорт. Махмуд посмотрел в окно. Из телепорта вылезал Голдберг. Цветочный маг был оцеплен новобранцами. Паладины сидели на всех грибах, в кустах, на крыше банка и в других интересных местах. Практичный Ивашко хотел застичь Махмуда врасплох и еще за неделю приказал окружить цветочный маг. Из телепорта выползли Вольфрамм и MikeRamz, и Махмуд смачно плюнул на только что вымытый пол. MikeRamz, уже порядочно набравшийся (по дороге они заскочили в Сэнд, и Аллинайо угостил их наливочкой), убеждал Вольфрамма, что Махмуду будет в три раза приятней, если телепортироваться прямо в дом.
Махмуд умел сдерживать свои чувства.
— Заразы!
Он схватил бутылку шампанского и метнул в сервант. Посыпались осколки.
— Я тоже не люблю шампанское, — сказал подошедший Автолик. Паладины весело рассаживались за столом, обнимая слушательниц поэта Лазариуса. Голдберг потянулся за гусем с яблоками и опрокинул канистру с квасом.
Автолик поднес Махмуду букет красных роз.
— Предлагаю, — заорал MikeRamz, — выпить за истинного патриота Бойцовского Клуба, Махмуда Героя!
— Да здравствует Махмуд! — закричали гости.
Мрачный Махмуд один за другим кушал из большого серебряного блюда пельмени.
Пьяный Голдберг обходил стол и по очереди пытался завести знакомство с женщинами. От него несло водкой и чесноком, и женщины с отвращением отталкивали его. Агент мерков спрятался от голдберга под столом.
Не солоно хлебавши, Голдберг сел рядом с поэтом Лазариусом.
— Г-Голдберг, — сказал Голдберг, протягивая потную ладонь. Они познакомились и выпили. Закусили. Еще выпили. Вскоре поэт Лазариус с Голдбергом уже составляли новую энциклопедию вещей.
Ивашко стало плохо, он залез под стол и заснул, потеснив агента мерков.
Махмуд вспомнил, что сегодня у него день рождения. Он с отвращением оглядел зал и понял, что праздник испорчен.
«Их бы собрать всех гадов где-нибудь… В коммисионке… И позвать Лорда-Разрушителя» — устало подумал Махмуд.
ГЛАВА 7
«Операция «Сталкерс». Что, черт возьми, они имели в виду? Что эти гнусные рожи задумали?»
Махмуд сидел у себя дома, у камина, и курил трубку. На его коленях лежал томик Вилоносца «Как одеться на десятом уровне», открытый на 57 странице. Махмуд для конспирации делал вид, что читает. Никто не должен был знать, что он погружен в раздумья.
«А что, если в войну должны вступить нейтралы или серые?» Махмуд набил новую трубку, взял из камина уголек и, прикурив, стал пускать колечки. Он знал, что без его участия темным будет плохо.
«Эти негодяи что-то задумали и от меня скрывают, даже Автолик молчит. Надо их всех убрать, и все будет в полном порядке. А для этого надо собрать всех паладинов неба вместе, на аукционе в Кэпе, приманить их наличием женщин и водки и взорвать! Динамит у меня есть…»
В голове Махмуд нарисовался четкий план, теперь он знал что делать. «А потом я узнаю, что такое операция «Сталкерс» и доложу центру.»
В дверь позвонили.
— Кто там?
— Свои.
«Классик» — подумал Махмуд.
Горничная открыла дверь.
— Здравствуй, милашка, — сказал Классик, и, похлопав ее по щеке, устремился в туалет. Из туалета донесся его облегченный голос:
— Между прочим, вы не слышали, Махмуд, Голдберг налил в чернильницу Рико серной кислоты, и тот испортил докладную Джеткокосу!
Классик вошел в комнату, поправляя подтяжки.
— Понаставили, сволочи, платных сортиров за 10 кредов, я и думаю, дай зайду к Махмуду. Где тут у тебя травка №1?
Махмуд кивнул на сервант.
Классик выдвинул ящик, положил пачку травы в рюкзак и свернул самокрутку из уже открытой пачки.
Горничная, прекрасно зная привычки Махмуда, внесла поднос с кофе.
— Классик, — спросил Махмуд, — как вы относитесь к женщинам?
— Я к ним не отношусь, — сострил Классик, — а когда?
— Например, в четверг по серверу.
— А где?
— На аукционе в Кэпе.
— На аукционе? — с сомнением спросил Классик.
— А что? — сказал Махмуд, — к четвергу арты выложат, пригласим еще кого-нибудь, чтобы потом не было сплетен.
— Голдберга будем приглашать?
— Обязательно, без него скучно.
Классик составил списки, кого приглашать, а кого не надо. Махмуд одобрил оба списка, прекрасно зная, что те, кого не пригласят, явятся сами. Когда Классик ушел, Махмуд снова потянулся за томиком Вилоносца.
— Интересно, что скажет по этому поводу Stealth?
Часы сервера пробили одиннадцать. Через пять минут к нему постучалась горничная, хорошо знающая привычки Махмуда.
ГЛАВА 9
Хитроумный Голдберг подбирал шрифты и почерком Draconia писал послание Махмуду.
«Дорогой Махмуд!
Я вами весьма интересуюсь. Приходите сегодня по адресу Сан-сити, парк развлечений, беседка на двоих. Нетерпеливо жду.
D.»
— Краткость — сестра таланта, — порадовался Голдберг и, повизгивая от восторга, написал на конверте «Махмуду».
Голдберг все тщательно обдумал. Эта шутка должна была стать апофеозом его творческой деятельности, его лебединой песней. По указанному адресу все было устроено так, что обратно Махмуда принесли бы на носилках. Голдберг тихо хрюкнул и представил в уме эту картину. Причесанный Махмуд с букетом роз 21 и в доспехе Хаоса входит в беседку на двоих, дверь за ним закрывается. Махмуд нежным голосом зовет в темноту: «Милочка!!!»… И падает, поскользнувшись на натертом 70% чесноком полу. При падении он задевает за веревочку, и на него падает небольшой синий напузник. Больший Голдберг достать не смог. Броню печали, правда, он видел у Рико, но тот, обозленный проделкой с чернильницей, выставил Голдберга за дверь.
Итак, как только напузник падает на Махмуда, дверь автоматически запирается, срабатывает часовой механизм, и сервер виснет.
— Хы, хы! — зашелся от смеха Голдберг и осекся, — а что если Махмуд не поймет, что такое «D.»?
Голдберг задумался.
— Махмуд тогда никогда не пойдет по этому адресу…
Артефакт Ордена представил, как в беседку никто не входит, напузник не падает, сервер работает по прежнему.
С досады Голдберг чесал лысину до тех пор, пока его не осенило. Он снова подобрал шрифт, зачеркнул слово «Махмуду» и подписал «Махмуду от Draconia».
— Теперь все в порядке!
Да, эта шутка должна стать самой веселой шуткой Голдберга. Артефакт встал и взглянул на часы. Пора было ехать на званный вечер, организованный Махмудом.
Телепортнувшись к Зданию аукциона, Голдберг едва став на тротуар, обнаружил, что забыл письмо на столе.
«Вовремя вспомнил, — похвалил он себя, — грех еще жаловаться на память».
Ему пришлось вернуться за письмом, и поэтому он опоздал. Махмуд нервничал. Его настораживало отсутствие Голдберга, который был ему необходим для начала задуманной операции. Рядом с задумчивым Махмудом сидел Автолик, проверяя на свет кружку с пивом.
— Что бы вы не говорили, Махмуд, — скептически сказал он, — а Prazdroy в три раза лучше Kotaik.
— Ясный пень, — буркнул Махмуд, — Но где же Голдберг? Небось опять задумал очередную гадость!
— Сталкеру понятно, — согласился Автолик, — Он без этого не может.
«При чем здесь сталкер?» — задумался Махмуд. Это слово он уже слышал. И тут он догадался.
«Что-то связано с сталкерами! Ну, теперь я у них все выпытаю.»
— Сталкеру? — переспросил Махмуд.
— Да, да, этому, с зеленым глазом.
— Кстати, Автолик, а как же тогда размножаются сталкеры?
— Спросите у Stealth.
— А он скажет?
— Никто не знает, что скажет Stealth, — философски изрек Автолик, — А все-таки, Махмуд, что бы вы не говорили, Prazdroy даже в шесть раз лучше Kotaik.
— Ясный пень, — буркнул Махмуд и замолчал.
— А-а-а!!! — раздалось над ухом Махмуда. Ни один мускул не дрогнул на лице сталкера. Ну конечно же, это был Голдберг.
«Пора уходить», — подумал Махмуд. Ему оставалось увести Автолика и поэта Лазариуса, и можно было взрывать.
Ковыряя в зубах, Голдберг позвал:
— Махмуд, мне надо сказать вам нечто интересное…
— Голдберг, а как размножаются сталкеры?
Голдберг опешил.
— Ну, это… — он сделал неопределенный жест руками, — сталкер и это… ну там — Голдберг повторил свой жест.
— Понятно, — кивнул Махмуд, — вы тоже не знаете. А как вы думаете, где РВС размножаются быстрее, в Кэпе или в Сане?
— Да не волнуйтесь вы, Махмуд! Повыведут РВС из БК!
Махмуд откинулся в кресле.
«РВС! Выведут из Бойцовского Клуба! Да, но ведь тогда в Бойцовском Клубе нарушится экономическое равновесие, и мы, сталкеры, умрем с голоду!»
— Махмуд, — бубнил Голдберг, — отойдем, мне надо сказать вам что-то важное…
— Отстань, — отмахнулся Махмуд.
В его голове шла огромная мыслительная работа. Махмуд понял, что спасти сталкеров намного важнее, чем уничтожить кучку пьяных паладинов, которые и так когда-нибудь умрут.
Голдберг, видя, что Махмуду не до него, огляделся вокруг и заметил Лазариуса.
«То, что надо», — подумал он и позвал:
— На минуточку!
И схватив пальцами за локоть, жарко зашептал:
— Уважаемый! Вы хотите помочь Махмуду Герою?
— Ясный пень!
— Понимаете ли, у Махмуда связь с Draconia…
— Понимаю, — кивнул Лазариус.
— А об этом проведал сам Stealth. Может случиться беда, надо спасти Махмуда!
— Я готов, — вытянулся Лазариус.
— Передайте Махмуду это письмо.
Голдберг отпустил пуговицу на робе поэта и тайком сунул ему за пазуху конверт.
Махмуд пробирался к выходу.
Окрыленный Лазариус догнал его только около двери.
— Господин Махмуд, я должен…
— Ничего вы мне не должны! — оттолкнул его Махмуд, — Пьяная свинья!
«Я — пьяная свинья?» — удивился Лазариус, прислонясь к портьере. У него начали путаться мысли.
Агент мерков внимательно следил за происходящими событиями. Он вышел из-за портьеры и, оправляя передничек, кокетливо позвал:
— Господин поэт Лазариус, не могли бы вы выделить мне несколько минут?
— Извините, мадам, мне надо спасти Махмуда.
Ударом профессионального нейтрала «мадам» свалила поэта на пол. Потирая руки и ушибленный кулак, агент мерков присел над бездыханным телом и привычно ознакомился с содержимым карманов. Кроме письма он прихватил двадцать кредов, коробок спичек и кольцо силы.
Прочитав письмо, агент мерков поздравил себя с повышением и удачно проведенной операцией. Не зря он столько дней был переодет женщиной.
В Сан-сити агент быстро нашел парк развлечений.
— Вот и все, — сказал сам себе агент и зашел в беседку. Дверь за ним закрылась. Это была самая удачная шутка Голдберга…
ГЛАВА 10
Махмуд сидел в рыцарском зале, и просматривал групповые. Этот день мог стать последним днем в его жизни. Но Махмуд был спокоен, потому что знал, что выполняет свой долг, долг не только перед кланом, но прежде всего перед самим собой.
Герой прикурил последнюю самокрутку, смял пачку и протер ею свою неразлучную дубинку Радости.
На горизонте показались паладины из отдела по борьбе с РВС.
— А я так и не успел бросить курить, — вздохнул Махмуд и использовал первую нападалку.
Автор: Mrrshan
Внимание! Обновился наш рейтинг самых перспективных онлайн-игр!
Новые статьи категории Художественные рассказы:
При копировании понравившихся статей, пожалуйста, не забывайте указывать ссылку на первоисточник со своего сайта, блога или группы. Спасибо. Добавить комментарий к статье “Операция «СТАЛКЕРС»”:
Добавить комментарий анонимно:
| Предыдущая статья | Следующая статья |