Часть 1
Ночь в Девилс-Сити выдалась на удивление тихой и спокойной. На улицах не наблюдалось орд бесчинствующих воинов, собиратели трупов и уничтоженных доспехов отдыхали, попивая грог и обсуждая последний гладиаторский бой. Лишь иногда, в темных переулках, куда в это время суток забредал лишь безумец, слышалось лязганье доспехов и оружия, да вампиры неожиданно нападали из-за углов на зазевавшихся пьянчужек, пропивших свой чеснок в ближайшей таверне.
Лерой Ла-Шард методично напивался в темном углу вонючего заведения под вывеской «Храбрый толстяк». Название было выцарапано перочинным ножиком на огромном куске коры ольхи и висело на двух массивных цепях. Поговаривали, что эти цепи хозяин таверны, Лысый дед, украл, сбежав из замка короля Симонза. Цепи эти использовались для удержания двух монстров-церберов. Лысый Дед, служа в замке короля, вернее, находясь там в рабстве, отвечал за кормежку этих милых зверушек, каждая из которых весила по меньшей мере два центнера. Когда Деда достали издевательства и побои королевского семейства и придворных рыцарей, он темной безлунной ночью спустил церберов с цепей, а сам прокрался через тайный подземный ход, предназначенный для побега королевской семьи в случае взятия замка, наружу.
Многие годы после этого замок Симонза стоял одиноко и безжизненно, печально возвышаясь серой угрюмостью своих неприступных стен. Гонцы от других королей рассказывали, что из-за запертых ворот слышался страшный вой, от которого холодело в груди и сжимало в паху. Лишь через несколько десятков лет великий Брасс Робертсон со своими головорезами сумел взобраться на стены. Их взорам открылась страшная картина – вся площадь перед замком была усыпана костьми и черепами людей. Из окон свисали лохмотья, бывшие когда-то атласными накидками рыцарей. Увенчивало эту картину страшное зрелище – один цербер поедал второго да так и помер при этом. Трупы зверей еще не успели окончательно разложиться и Брасс невольно зажал нос, хоть и был не из брезгливых. «Там бздело хоть куда, скажу я вам», — говаривал он позже, когда грог развязывал ему язык.
Когда эта история обсуждалась при Деде, он лишь качал головой и молчал. Он, очевидно, предпочитал такую легендарность и таинственность сомнительной славе убийцы целой эпохи в истории страны.
— Подай-ка еще грогу, детка, — подал голос Ла-Шард.
— Напился снова в дупель, грязная свинья, — отозвалась обтянутая в дубленую кожу девушка, выполнявшая в «Храбрости» роль официантки. На самом деле, она была любовницей Лысого Деда. Он платил ей золотом, а за это она по ночам ублажала его стареющую плоть и помогала в таверне.
— Эх, Малена… Не уважаешь ты благородных воинов.
— Это ты, что ли, благородный воин? Не смеши меня, Ла-Шард. Пьянь подзаборная, вот ты кто. Воин…
Ла-Шард лишь удрученно покачал головой и попробовал встать на ноги. С трудом поднявшись, он покачиваясь направился к стойке, где Лысый Дед как раз снимал кольцо с отрезанного у кого-то пальца. «Опять кто-то пришел без денег», — с грустью подумал Ла-Шард.
— Налей мне еще грогу, — обратился он к Деду, бросая на стойку две золотых монеты. – Это за вчера и за сегодня.
Дед кивнул и нацедил полную кружку ядреного напитка, стряхнув ловким движением заскорузлых пальцев монеты себе в мошну. Ла-Шард залпом осушил литровую кружку, отрыгнул и с шумом опустился на пол. Его сознание отключилось.
* * * * *
Ла-Шард родился в Кэпитал-Сити в славной семье воинов. Его отец, Морис Ла-Шард был потомком великого рода рыцарей, и его с самого детства воспитывали в духе рыцарей. Он был легендарным гладиатором. Всю свою жизнь Морис боролся против сил Тьмы и уничтожил тысячи вампиров. Его имя произносилось в кулуарах темных кланов зловещим шепотом. Против него вмешивались беспринципные шакалы, вооруженные до зубов наемники, бесцельно шатающиеся в поисках легкой наживы. Его ранили, избивали, он проигрывал бои, но никогда не проигрывал битву и не проиграл ее до конца своей жизни. Смертельную битву между Светом и Тьмой. Его жизнь не была похожа на увлекательные лучшие онлайн игры, в которые может сыграть каждый из нас, она была тяжелой, но намного более реальной. И ставки в ней были чрезвычайно высоки.
Патриция Монтегю-Ла-Шард, мать Лероя, также славилась своими бойцовскими качествами. Она была стройной и ловкой, словно лань. На ней не было тяжелых доспехов, но она могла завертеть двух-трех соперников, одетых в тяжеленные латы, в безумном и смертельном танце, нанося точные удары в уязвимые места. Ее острый нож пронзал незащищенную плоть, оставляя фатальные раны и вечно саднящие рубцы.
Муж и жена Ла-Шарды никогда не дрались вместе. Они понимали, что каждый из них может полечь в бою навсегда, и ни один из них не хотел видеть смерть любимого человека. Они никогда не делились радостью побед и горечью поражений, они просто делали свое дело, священное дело борьбы с тьмой.
Отец брал Лероя с собой в походы с малых лет. Не раз малыш, забравшись в кусты и дрожа от страха, наблюдал, как отец дрался на смерть с ужасными, уродливыми существами. Он много увидел, многое понял. Он также понял то, что и у темных сил существовал кодекс чести. Ни один противник Мориса даже и не пробовал сделать что-то мальчику назло его отцу, хотя не раз темные имели на то возможность.
В 14 лет Лероя отдали в рыцарскую школу Ордена Тамплиеров. Его отец никогда не входил ни в Орден Тамплиеров, ни в Орден Саладдина, ни в другие кланы и организации, борющиеся со Тьмой, но Мориса Ла-Шарда везде знали как благородного воина и преданного защитника Света, и потому сэр Патрик, главный рекрутчик Тамплиеров, с готовностью согласился взять мальчика на попечение и обучить его боевому мастерству и привить ему принципы и качества рыцаря. Он верил, что в венах сына такого человека, как Морис Ла-Шард, может бурлить только настоящая рыцарская кровь. Лерой действительно оказался талантливым и способным к обучению. К 18 годам он уже свободно управлялся с тяжеленным арбалетом, лихо скакал на коне, владел несколькими видами ведения боя на мечах, и вообще был очень и очень многообещающим воином. И его бойцовские качества не беспокоили сэра Патрика. Последний мог часами любоваться на то, как молодой Лерой оттачивает удары острейшим мечом по соломенным фигурам. Нет, сэра Патрика беспокоило другое. Ла-Шард не принимал свято те принципы и идеалы, которые исповедовал орден Тамплиеров. Более того, часто он их просто игнорировал. Если Лерою не хватало денег на заточку меча у признанного мастера кузнечного дела – Ульриха Грайеха, — он не брезговал отобрать у крестьянина последние несколько золотых. Худшим было то, что он не признавал, что делает плохо. Если есть сила – почему бы ее не использовать? Так считал Ла-Шард и сэр Патрик чувствовал свое бессилие что-либо изменить. В итоге, как ни больно и обидно было старику, накануне посвящения Ла-Шарда в рыцари Ордена Тамплиеров, он рекомендовал Священному Совету не принимать Лероя в ряды рыцарей Ордена.
Ла-Шард был шокирован. Он уже видел себя в блестящих мощных доспехах, украшенных знаками Ордена, сидящим на коне из отборных конюшен Франции, держащим в руках потрясающей красоты меч с выгравированным на клинке любимым девизом Лероя – «Убей с улыбкой на устах!» Мечтам было не суждено сбыться.
Гнев затмил разум молодого воина. Он ворвался в дом сэра Патрика и убил старого рыцаря, отрубив ему голову и насадив ее на острие своего меча. Так он проскакал через все селение. Люди с ужасом смотрели на гикающего гиганта, держащего в высоко поднятой руке окровавленный меч с насаженной на него головой сэра Патрика.
Через два дня в таверну, в которой беспробудно пьянствовал Лерой, вошли два рыцаря. Не говоря ни слова, они подошли к Лерою и жестами приказали ему направляться к выходу. Старая повариха, испуганно наблюдая из-за приоткрытой двери, набожно перекрестилась, не сомневаясь в том, что больше этого молодого человека никто не увидит.
Судьбу Лероя решал Священный Совет. Решение было принять трудно. Если бы Лерой не был сыном Мориса Ла-Шарда, ему отрубили бы голову без малейших раздумий. Старейшины знали, что Морис не станет относиться к ним хуже, даже если они решат казнить Лероя. Они не сомневались в том, что Морис осуждает поступок сына и не помешал бы Ордену справедливо наказать убийцу. Но Тамплиеры были обязаны Морису Ла-Шарду и понимали, что Лерой все же был его сыном, несомненно, горячо любимым. После трех бессонных дней и ночей совещаний, старейшины Ордена вынесли приговор. Лерою Ла-Шарду было приказано в течении суток покинуть Кэпитал и никогда не появляться в окрестностях города. Во все ордены и объединения воинов страны были посланы гонцы, сообщающие, что отныне Лерой Ла-Шард является изгнанником и не может носить звание рыцаря.
Часть 2
Лерой бродил по городам и весям, ища пристанища. Его воля была подавлен, его дух был сломлен. На пустынных дорогах его дважды ограбили наглые служители Ордена Хаоса, и он даже не пытался оказывать хоть какое-то сопротивление. Побывав в Сане, Ангеле и Исмеральде и везде встретив хмурую недоброжелательность воинов, Ла-Шард пришел в Девилс. Этот богом забытый город на окраине страны славился отсутствием каких-либо принципов у населяющих его воинов. Хорошо экипированные мечники не брезговали избить до полусмерти какого-нибудь молоденького дубинщика, едва прикрытого залатанной рубахой. Договорившись с противником о бое на ножах, бойцы являлись в назначенное время в полном обмундировании и, криво ухмыляясь, стирали соперника в порошок. Наверное, этот город был единственным местом, где до Лероя никому не было дела, и никто не помышлял даже о том, чтобы упрекнуть его в содеянном убийстве.
Лерой устроился в замок короля Тайленора оружейником. Он отлично умел обходиться с оружием, затачивать его, ремонтировать. Это умение было по достоинству оценено королем, и он предложил Ла-Шарду жить в замке, дабы тот мог в любой момент обслужить бойцов Тайленора.
Молодой француз практически смирился с тем, что ему больше никто не удастся почувствовать силу своего меча и вонзить его в живую плоть соперника. У него и меча то больше не было, все отобрали хаосники. Он день и ночь просиживал в своей каморке-мастерской, любуясь блестящими клинками мечей и тугими тетивами луков. По ночам он иногда выбирался на задний двор и стрелял по самодельным целям, стараясь не растерять своих навыков.
Однажды, королю Тайленору не спалось, и он услышал странные свистящие звуки на заднем дворе замка. Опытный воин сразу распознал свист летящих стрел. «Кто бы это мог быть в такое время», — подумалось ему. Он приказал своему оруженосцу пойти и проверить. Через пятнадцать минут оруженосец вернулся с Ла-Шардом. Король не на шутку удивился. Он и представить не мог, что этот исхудавший парень имеет что-то общее с оружием, кроме ремонта.
— Присаживайся, Ла-Шард, в ногах правды нет.
— Да, Ваша Светлость.
— Что ты делал в такое время на заднем дворе?
— Испытывал лук, Ваша Светлость.
— Разве с моими луками что-то не так, Ла-Шард?
— Нет, Ваша Светлость, но я подумал, что лишний раз проверить не помешает.
— Ну и как?
— Ваши луки лучшие из тех, что я когда-либо держал в руках, Ваша Светлость, а держал я их немало.
Тайленор задумался.
— Где ты учился стрельбе из лука и обращению с оружием? — спросил он Ла-Шарда.
Лерой замялся. Он не знал, стоит ли посвящать Тайленора в подробности своей биографии. Хоть старый король и не был из числа тех, кто славился педантичной и бездумной благородностью, он имел рыцарскую честь и мог осудить поступок Ла-Шарда. Но обманывать жестокого с лгунами короля Лерою тоже не хотелось.
— В лагере Тамплиеров, под Кэпиталом, — собравшись с духом, ответил он.
— Ты учился у Тамплиеров? Ничего себе… Что же делаешь в этой Богом забытой дыре?
— Я совершил ужасный поступок и был изгнан, — глядя мимо короля, ответил Ла-Шард, — а также лишен права быть рыцарем.
— И что же ты такого сделал, Ла-Шард? — в упор глядя на Лероя, спросил Тайленор.
— Я… я… я убил своего наставника, сэра Патрика, — ощущая холод внизу живота, запинаясь, ответил Лерой.
Тайленор отвел взгляд на картину, висящую на стене между двух мечей. В эту минуту Ла-Шард чувствовал, что находится на грани между жизнью и смертью. Король подошел к стене и снял один из мечей. Любуясь клинком, он произнес:
— Я знал старого Патрика. Мне приходилось драться с ним плечом к плечу в молодости. Но, если ты его убил, у тебя должны были быть на то причины. Чем он тебе помешал?
— Он рекомендовал Старейшинам не принимать меня в Орден, — ответил Лерой.
— Почему?
— Я не знаю, не знаю… Я ничего не знаю и не понимаю. Я просто озверел и убил его, даже не спросив, что к чему… Я… я…, — Ла-Шард закрыл лицо руками.
— Будет тебе, — спокойно сказал король, — что случилось, того не изменить. Я не хочу разбираться в твоей жизни. Но, если ты хороший воин, ты можешь мне понадобиться. Я ничем не обязан Тамплиерам, так что их указ не давать тебе в руки оружие меня не касается. Завтра ты проведешь гладиаторский бой с одним из моих лучших воинов. Если ты действительно обучался у старого Патрика, тебе без труда удастся победить его. В случае победы ты получишь полное снаряжение и будешь принят на должность элитного воина моей армии. Ты согласен, Ла-Шард?
— Да, Ваша Светлость, благодарю Вас! – и Лерой и Тайленор понимали, что на самом деле у Ла-Шарда не было выбора, но необходимый политес должен был быть соблюден.
*****
Патрис Фурнье был воспитан в замке короля Тайленора. Еще когда он был ребенком, его родители погибли во время набега хаосников на их селение. После того, как в селение вошли войска Тайленора и освободили его, мальчика, видя, что тот остался круглым сиротой, забрали к себе два брата-рыцаря.
Патрис рос, окруженный суровой заботой воинов. Возвращаясь с очередного похода, они – уставшие, вымотанные, нередко раненные, — все же находили время, чтобы обучать мальчика грамоте, обращению с оружием и учить его принципам благородного воина.
Возмужав и окрепнув, Фурнье по рекомендации своих покровителей попал в специальный отряд, сопровождавший Тайленора в его путешествиях. Патрис всегда ехал по правую руку от короля, немного позади. Работа казалась несложной, но на самом деле требовала неимоверного физического и морального напряжения. В руках Патриса всегда был лук, с полунатянутой тетивой, дабы в ключевой момент ему не пришлось долго готовиться к выстрелу. Он неделями отрабатывал технику мгновенного вступления в бой, учился выхватывать тяжеленный меч на лету. Он уже, наверняка, и не вспомнит, сколько соломенных чучел лишилось головы во время его тренировок.
Фурнье сидел на оружейном дворе и полировал клинок. Он не доверял мастеровым короля, предпочитая готовить свое оружие самостоятельно. Патрис увлеченно водил полировочным камнем, любуясь холодным матовым блеском стали в отблесках солнечных лучей. Позади него раздался голос:
— Отлично работаешь.
Фурнье обернулся и увидел Лероя. Тот стоял, склонив голову на плечо и приветливо улыбаясь. Его красивая фигура выглядела поистине завораживающе.
— Спасибо, друг. Стараюсь, — добродушно ответил Патрис.
— Теперь я понимаю, почему ты не приносишь, как остальные, оружие мне на заточку. Ты делаешь это не хуже меня.
— У меня были отличные учители.
— Кто они?
— Два брата-рыцаря. Они подобрали меня, когда я был еще сосунком, сразу после смерти моих родителей, — Патрис печально улыбнулся, глядя на клинок. – Они растили меня, сделали из меня человека. Они — лучшие люди на свете.
— А где же они сейчас? – спросил Лерой, присаживаясь рядом с Патрисом.
— Погибли две недели назад, — ответил тот, повернувшись к Ла-Шарду и глядя на него в упор. – На их отряд напала орда бандитов. Они умертвили многих, но их было слишком мало… слишком…
Глаза Патриса увлажнились и он отвернулся, не желая открыто показывать свою слабость.
— Мне жаль, Патрис. Мне очень жаль. Но все образуется, — задумчиво произнес Лерой, положив руку на плечо воина. – И мы еще попляшем на их могилах.
Патрис лишь кивнул и украдкой вытер предательские слезы.
Автор: DarkKevin
Внимание! Обновился наш рейтинг самых перспективных онлайн-игр!
Новые статьи категории Художественные рассказы:
При копировании понравившихся статей, пожалуйста, не забывайте указывать ссылку на первоисточник со своего сайта, блога или группы. Спасибо. Добавить комментарий к статье “Последний поход”:
Добавить комментарий анонимно:
| Предыдущая статья | Следующая статья |